– Дань! – орал один, поднимая окровавленный меч. – Последнее предупреждение!
Старейшина деревни, старый Лин, уже лежал в пыли, его седая борода окрасилась алым.
Агниш почувствовал, как знак на его ладони вспыхнул – не просто светом, а жаром, который заставил зубы сжаться от странной боли.
Отец схватил его за плечо:
– В печь.
– Что?
– Угольную печь. Быстро!
Они бежали задворками, пригибаясь каждый раз, когда рядом проносился всадник. Женские крики, детский плач, скрежет металла – деревня превращалась в ад.
У печи старик Вэй уже сбрасывал глиняную крышку.
– Внутрь, – прошипел он. – Угли остыли с ночи. Не сгоришь.
Агниш заколебался. Отец толкнул его к черному отверстию:
– Они ищут тебя. Видел их маски? Это не простые бандиты.
Из печи пахнуло гарью и страхом.
Первый удар колокола разнесся над деревней – сигнал сдачи. Бандиты начали сгонять людей к центру.
– Тебе нельзя попасть к ним в руки, – Вэй толкнул его внутрь. – Пока не научишься гореть.
Темнота поглотила Агниша.
Он сидел, поджав колени, в еще теплой золе, сквозь щели наблюдая, как всадники собирают дань:
– Где мальчик? – ревел их предводитель, тыча мечом в сторону матери Агниша. – Где дитя с огненной меткой?
Мать молчала.
Меч взметнулся – и вдруг…
Земля содрогнулась.
Где-то за холмами, в храме Лунной Реки, пятый светильник погас.
А в печи, среди углей, рука Агниша впервые вспыхнула по-настоящему – не светом, а пламенем.
Он закусил губу, чтобы не закричать.
И понял страшную правду:
Это не нападение.
Это охота.
И он – добыча.
Зола въелась под ногти Агниша, когда он выбрался из печи. Деревня пылала. Солнце, только поднявшееся над горами, казалось бледным пятном в клубах черного дыма.
Он бежал, спотыкаясь о разбросанные вещи, миновал горящий амбар, где кричали запертые внутри куры. Его ладонь пылала – не метафорически. Настоящее пламя лизало кожу, но не обжигало, лишь оставляло красные узоры, похожие на древние письмена.
"Мама! Отец!"
Голос сорвался в шепот, когда он увидел их у колодца.
Мать стояла на коленях, прижимая к груди окровавленный платок. Отец лежал ничком, его рука неестественно вывернута за спину. Перед ними, расставив ноги, стоял вожак бандитов – высокий, в маске с длинным железным клювом.
"Где мальчик?" – голос из-под маски звучал неестественно, словно несколько человек говорили в унисон.
Агниш не помнил, как закричал. Не помнил, как бросился вперед. Он только ощутил, как пламя на его ладони вспыхнуло ярче, превратившись в огненный кинжал.
Вожак повернулся с удивительной для его размеров ловкостью.
"А-а, искра…"
Сталь сверкнула. Агниш почувствовал удар в живот – не боль, сначала просто ощущение холода. Он посмотрел вниз: из его живота торчала рукоять ножа.
"Слишком рано тебе гореть, мальчик."
Вожак дернул оружие назад. Агниш рухнул на колени, хватая воздух ртом. Кровь хлестала между пальцев, горячая, как расплавленный металл.
"Заберите их," – сказал вожак кому-то позади. "Остальных – в печи."
Агниш видел, как бандиты волокут родителей к лошадям. Видел, как другие поджигают последние дома. Его пальцы впились в землю, хватая горсть пепла.
Знак на ладони вспыхнул ослепительно.
Пепел в его руке зашипел, превратившись в стеклянные шарики.
"Он… он еще жив!" – кто-то крикнул.
Вожак обернулся. Его маска отражала пламя горящих домов.
"Неважно. Пусть сгорит со своей деревней."
Агниш упал лицом в пыль. Последнее, что он видел – как старик Вэй выползает из-за развалин кузницы, как его старые руки тянутся к нему.
