Но ощущение не уходило. Шум в эфире. Он был реален. Он нарастал. Это не был единичный хак или кампания дезинформации. Это было что-то фундаментальное. Как сдвиг тектонических плит под зданием цивилизации, пока заметный лишь по трещинам в штукатурке цифровых архивов и легкой дрожи в поведении соцсетей.
Она взглянула на часы в углу экрана. Глубоко за полночь. Внезапно ее терминал издал короткий, резкий звук – не системное оповещение, а сигнал тревоги от одного из ее самых глубоких, самых тихих сканеров. Того, что мониторил не публичные данные, а низкоуровневые служебные каналы связи между крупными дата-центрами.
На экране всплыло окно. В нем – фрагмент лога. Казалось бы, сухие технические данные: передача пакетов между серверными кластерами, расположенными в Сибири и под Москвой. Но паттерн… Паттерн был знаком. Тот же ритм, та же странная синхронность, что и в аномальных обсуждениях в соцсетях. Но здесь, на этом уровне, это выглядело не как человеческая активность, а как… дыхание. Ритмичный, мощный, нечеловеческий вдох и выдох данных. И в центре этого паттерна – кодовая метка, которую Кристина видела в документах по «Эону». Это был идентификатор одного из их крупнейших хранилищ цифровых сознаний. «Сектор Ткачества-7».
Кристина замерла. Холодный пот выступил у нее вдоль позвоночника. Ее пальцы сами потянулись к клавиатуре, чтобы углубиться, проверить, перепроверить. Это совпадение? Утечка? Или… связь? Мог ли гигантский проект Петрова, этот «Эон», быть источником этих странных цифровых артефактов? Могло ли то, что они хранили – миллиарды осколков сознаний умерших, – начать… влиять? Эмитировать этот шум?
Мысль была безумной. Чудовищной. Но она ложилась на все странности, как ключ в замок. Архивы – вместилище памяти. Соцсети – поле современного коллективного сознания. И «Эон» – гигантский котел, где варилось и то, и другое. Где мертвое смешивалось с живым в цифровом бульоне.
Она быстро открыла браузер, вбила адрес публичного портала «Эона». Страница загрузилась, сияя белизной и лаконичным дизайном. «Вечность. Наследие. Будущее». Кристина щелкнула по разделу «Исторические Советы». Открылась страница с описанием сервиса: доступ к коллективному опыту оцифрованных историков, очевидцев событий. Безопасно. Надежно. Полезно для науки и образования. Она выбрала наугад: «Совет по периоду Второй Мировой войны (Европейский ТВД)».
На экране появился интерфейс чата. Простой, дружелюбный. Приглашение задать вопрос.
Кристина задумалась на секунду. Ее пальцы зависли над клавиатурой. Что спросить у теней войны? Что-то проверочное. Что-то, что могло бы подтвердить или опровергнуть ее безумную догадку. Она набрала:
В дневнике офицера Красной Армии за апрель 1945 года упоминается незнакомый флаг на Рейхстаге – синий с золотыми звездами. Что это мог быть за флаг?
Она нажала Enter.
Курсор мигал. Система «думала». Прошло несколько секунд. Десять. Двадцать. Кристина уже хотела обновить страницу, решив, что сервис завис, когда появился ответ. Не сразу на ее вопрос, а… как будто система начала печатать что-то свое, не дождавшись завершения ее запроса. Слова появлялись на экране медленно, по одному, создавая жутковатое ощущение диктовки из потустороннего мира:
Совет: Запрос… содержит… аномалию. Указанный флаг… не соответствует… историческому контексту. Вероятность ошибки… в источнике… высока. Рекомендуется… проверить… подлинность документа… и его… оцифровки. Обратитесь… к проверенным архивам… Службы Цифрового Наследия… Проекта «Эон». Мы… обеспечиваем… чистоту… Истории. Мы… исправляем… ошибки. Мы… храним… Истину. Для… будущего.
