Соединение исследования Фуко и кураторских текстов Энвезора позволит нам увидеть двойственность проблемы оптики документальности. Мы сможем оттолкнуться от понимания документа как памятника, но при этом постоянно держать в голове, что каждая новая работа заставляет нас переопределять его концепцию, исходя из предложенных обстоятельств: места, истории, материала, а главное – позиции художника.
§ 2. Документ как памятник
Разделение понятий памяти и истории (или, если обращаться к более подвижной структуре, «маленькой» и «большой» памяти) как разных форм отношения к прошлому обращает наше внимание на документы как особый тип материалов, который соединяет в себе эти две формы. При этом мы предполагаем, что документ является конструкцией, понимание которой может меняться в зависимости от понимания памяти и истории.
Во введении к «Археологии знания» Мишель Фуко обозначает изменение способа работы с документом в контексте исторической науки, однако его размышление сейчас оказывается особенно актуальным в контексте современного искусства. Документ больше не данность, не отпечаток фактов истории, существующий независимо от тех целей, которые ставит перед своим исследованием историк. Теперь интерпретация документа тесно связана с методологией работы с ним. Например, если художник работает с архивными фотографиями, то для чего он их использует? Возможно, он изучает быт и повседневную жизнь или ищет связи между людьми или событиями. Та же самая фотография может стать материалом для выставки, рассказывающей об истории семьи.
Документ более не довлеет истории, которая с полным правом в самом своем существе понимается как память. История – это только инструмент, с помощью которого обретает надлежащий статус весь корпус документов, описывающих то или иное общество50.
Фуко подчеркивает «историческую изменчивость самого исторического знания и двусторонний характер отношений между историком и документом»51. То есть документальные материалы, источники, свидетельства для историков теперь, повторим, не становятся данностью, которая существует независимо от исследовательского вмешательства, а, наоборот, получают свой статус в тот момент, когда историк начинает свою работу. Люсьен Февр обозначил этот процесс как историю-проблему52, когда исследователь сначала формирует собственный вопрос или оптику, а уже потом смотрит на определенные вещи, фотографии, предметы быта как на документы прошлого.
Фуко предлагает переопределить систему связей между историей и документом не только в пределах исторической науки, но и в культуре в целом, выходя за пределы границ гуманитарного знания53. Изменение отношения к документу действительно охватило и другие гуманитарные сферы. Частью этого процесса стало возникновение документального театра, в рамках которого режиссеры обратились к личным дневникам и устным свидетельствам, чтобы начать разговор о прошлом за пределами научного сообщества. Одновременно художники начинают работать с историческими архивами, разговаривать со свидетелями, осознавая важность устных рассказов и документальных материалов как важнейших инструментов для работы с памятью54. От способа фиксации действий художника, как в концептуальном искусстве, а также от инструмента для показа перформансов и акций вне стен галереи55 документ трансформировался в особый тип материала, который позволяет художникам выстраивать собственный взгляд на память о войне, о Холокосте, память о своей семье и эпохе, которая постепенно уходит вместе с ее свидетелями, и предлагать собственные интерпретации прошлого.
