Дверь закрылась.
Елена осталась одна в приемной. Тишина была оглушающей.
Она смотрела на журналы, которые листала Анна. На ее месте. На трость, прислоненную к стене – она забыла ее.
«Не слушайте тех, кто говорит „держитесь“. Держаться не за что.»
Это было самое честное, что ей сказали с момента получения диагноза.
И самое страшное.
Потому что Анна была права. В ее глазах Елена видела свое будущее: спокойное, рациональное принятие собственного небытия. Человека, который перестал бороться не из слабости, а из мудрости.
Человека, который уже умер, но еще дышит.
Елена встала и взяла трость. Пошла к двери кабинета и негромко постучала.
– Анна? Вы забыли…
Дверь открылась. Анна смотрела на нее с тем же спокойным выражением.
– Не забыла. Оставила специально. – Она взяла трость. – Хотела посмотреть, принесете ли вы ее. Большинство отворачиваются. Не хотят касаться… этого.
– Почему?
– Потому что боятся. – Анна опиралась на трость. – Боятся увидеть свое будущее. А вы не испугались?
Елена честно ответила:
– Испугалась. Но… – она искала слова. – Но вы все еще человек. И я тоже пока что человек.
Анна кивнула.
– Пока что. – Она повернулась к доктору Петровой, ждавшей в кабинете. – Доктор, можно, я отменю сегодняшний сеанс? Мне кажется, я уже получила всю терапию, которая мне нужна.
Елена поняла: Анна была не просто пациентом с таким же диагнозом.
Она была зеркалом.
Зеркалом, в котором Елена увидела не симптомы болезни.
А цену капитуляции перед ней.
Когда Анна ушла, Елена долго сидела в приемной, думая о том, что принятие и сдача – не одно и то же.
И что пока она способна различать эти понятия, она еще жива.
Глава 11: Союзники в Тени
Елена понимала, что дальше действовать в одиночку невозможно. То, что она начала подозревать об «Эффекте Оракула», требовало не просто размышлений одинокого врача, а системного исследования. Но с кем можно было поделиться такими подозрениями? Коллеги по клинике смотрели на нее с нарастающим недоверием – ее собственный диагноз превращал любые сомнения в «Прогнозе» в симптом болезни.
Нужны были люди, которые могли видеть за пределами корпоративной мифологии «Вердикта». Те, кто по роду деятельности сталкивался с темной стороной знания будущего.
Андрей: Психолог в Мире Осколков
Доктор Андрей Морозов работал в центре психологической помощи «Знающим» – одном из тех заведений, которые расплодились вокруг «Вердикта» как грибы после дождя. Официально это называлось «адаптационной терапией». На деле – попыткой склеить разбитые души людей, получивших приговор.
Елена нашла его контакты в служебном справочнике – их центр сотрудничал с ее клиникой. Но встретились они случайно, в коридоре «Вердикта», где Андрей консультировал очередную жертву.
Мужчина лет сорока, с усталыми глазами и седеющими висками. Елена видела таких врачей – тех, кто слишком много времени проводил с чужой болью. Они говорили тихо, двигались осторожно, словно боялись разбудить дремлющие демоны.
– Доктор Соколова? – Андрей узнал ее по фотографии из медицинских изданий. – Слышал о вашем… исследовании. И о вашем диагнозе. Могу представить, каково это.
Елена замерла. В его голосе не было ни жалости, ни профессионального любопытства. Только понимание человека, который видел слишком много.
– А вы… – она осторожно подбирала слова, – замечали что-то странное в работе с «Знающими»?
Андрей оглянулся, убедился, что их никто не слышит.
