«Орел» в походе и в бою. Воспоминания и донесения участников Русско-японской войны на море в 1904–1905 годах - страница 13

Надо признать, что кампания проиграна и бесполезно продолжать ее, только понесем еще большие потери; и так уже погибло столько жизней. Говорят, Куропаткин отказался [от командования армией] и вместо него назначен Главнокомандующим Сухомлинов[45]; кого ни назначай, делу не поможешь, это не простая, случайная победа японцев, а победа грамоты над безграмотностью; в Японии нет ни одного человека неграмотного, тогда как Россия одна из самых неграмотных стран. Наши верхи всегда думали, что в этом вся сила России, ну а дело-то теперь показало другое. Эта война раскрыла, я думаю, многим глаза. Господи, хоть бы скорее окончилось это ужасное время.

Всего хорошего, дорогая Соня. Сонюшку и Женю целую.

Любящий тебя брат Николай.

[P.S.] Если приедет тетушка, поцелуй ее за меня.

4-го апр[еля] 1905. Камрань (Аннам)

Дорогая Соня, как я уже тебе писал, мы благополучно сделали переход от Мадагаскара сюда. Пришли в полном порядке, и тяжелый угольный вопрос был решен блистательно, – пользуясь штилями, хотя и при большой океанской зыби, спускали паровые катера и баркасы и с помощью их перегружали уголь с наших транспортов. Работа была очень тяжелая, но зато мы подошли к Тихому океану, имея почти полный запас угля. Долгая стоянка в Носси-Бе, при томительной жаре всех изнервничала, и мы рады, что это бесконечное стояние кончилось; все приободрились духом и уже нет того угнетенного состояния, в которое стала приходить эскадра в Носси-Бе. Удачный переход через Индейский океан в 4^>1/_>2 т[ысячи] миль всех приободрил, до последнего матроса. Погрузки в океане не обошлись без маленьких несчастий, – один броненосец[46] утопил паровой катер, но людей спасли, да трем или четырем матросам повредили мешками с углем ноги, небольшие переломы, что случается и при обыкновенной службе. Это сравнительно настолько маленькие несчастья, которые и считать нельзя. С минуты на минуту ждем появления японской эскадры, все тверды духом и с верой смотрят на Адмирала, который своей решительностью и разумными распоряжениями сумеет дать отпор японцам.

Из газет узнали о погроме армии Куропаткина. Какое это несчастье, – наши на мир теперь не пойдут и война, следовательно, затянется еще на очень долгое время. Вот к чему привела наша слабоумная дипломатия и ложная политика – разорили Россию вконец, да что погибло людей. Такой ужасной войны еще не бывало. Когда, наконец, Господь смилуется надо мной и даст снова мирно зажить. Я, слава Богу, здоров, хотя к концу перехода, продолжавшегося месяц, очень утомился, теперь же отоспался и отдохнул. Здесь есть телеграф, послал тебе телеграмму и в «Новое время»[47] от всего корабля.

Сонюшку целую. Где Коля?

Любящий тебя брат Николай.

8 апр[еля]1905. Камрань

Дорогая Соня, вот уже неделю, как мы стоим здесь, но японцы пока нас не тревожат. Скоро, по всей вероятности, тронемся дальше. Отсюда до Владивостока хотя всего 2600 миль, сравнительно небольшое расстояние, но этот переход будет самым трудным. Все дело в угле, до сих пор мы спокойно пополняли уголь, как в портах, так и в открытом море, ну а теперь это вряд ли удастся, а с тем количеством, которое помещается на наших броненосцах, нам этого расстояния не одолеть. Мы и так грузим на корабли уголь почти в двойном количестве, заваливая все, что только можно. Господь Бог, может быть, поможет нам и теперь, и, если удастся сделать в море хотя [бы] одну погрузку, тогда мы дойдем свободно, не считая, конечно, столкновения с Японскими судами и миноносцами. В каком виде мы дойдем до Владивостока, трудно даже предвидеть; японцы, конечно, примут все меры и все пустят в ход, чтобы нам нанести наибольший вред. Счастлив буду, если удастся дожить до мира; какое поистине тяжелое время мы переживаем, а конца войны и не видно. Все надеялись, что на суше дела поправятся, а там неудача за неудачей и, наконец, этот колоссальный погром армии Куропаткина. Как тяжело на душе, ты себе представить не можешь, все сердце изболело. Следовало бы давно заключить мир, не дожидаясь разбития армии; кампанию все равно надо считать проигранной, но тогда условия мира могли бы быть более легкие, чем теперь. Да, в какую пучину несчастий ввергли Россию, и именно в то время, когда мы же проповедовали о всеобщем мире и всеобщем разоружении. Просто насмешка над этой Га[а]гской конференцией