Не время сейчас вспоминать о Лиззи.
Без неё он бы отказался от магии, несмотря на то, что собственными глазами видел насколько это необходимая вещь для Российской Империи. Возможно, это единственное, что помогло выиграть Мировую войну.
Возможно, но Юрьевский всё равно морщился каждый раз, используя силу, и старался свести магическое вмешательство к минимуму.
Тем не менее Лев Георгиевич попал в поле зрения Распутина, курирующего изучение новой силы. Во время войны ещё не было Министерства, его создадут в 1913, после победы и признания Григория Распутина великим спасителем Империи. А во время войны никаким спасителем он не был, скорее мучителем, влезающим в головы молодым солдатам и заставляющим раз за разом терпеть боль магии.
Возвращаясь в настоящее Юрьевский мысленно похвалил себя: с первой задачей справился – нашел имя жертвы. Осталось определить имя преступника.
Если судить по ранениям на теле жертвы – это высокий мужчина, крепкий, старше двадцати. Но как он мог быть настолько незаметен? Знал ли он Марию? Он мог следить за девушкой, мог встретить её на балу, мог столкнуться на улице.
Тысячи вариантов.
Начнём с вопроса: почему Белозерская пошла за ним? К нему?
Лев Георгиевич вздохнул и попросил официанта принести рюмку водки.
Как бы ни был стоек следователь к трупам, даже у его стойкости был предел.
***
Лев Георгиевич. 19 апреля.
В понедельник Лев Георгиевич проснулся от ужасной головной боли. Вздохнул, вспомнив как Лиззи могла одним поцелуем сжечь любое недомогание, и прикинул, что сегодня точно не сможет спокойно перекусить, выпить чашечку чая или перечитать новости, чтобы перебить кислый запах смерти.
Посыльный вызвал его к начальству.
– Опять вы опаздываете, уважаемый Лев Георгиевич, – насмешливо выкнул Модест Аристархович сыщику. Лев Георгиевич всё-таки заскочил в “БуфетЪ” и перехватил бутерброд с австрийской ветчиной и утренним турецким кофе. Зверства зверствами, а приём пищи пропускать нельзя. И Юрьевский ответил довольно фамильярно:
– А вы опять мне дело особой важности поручить собираетесь?
И что начальнику дома с утра пораньше не сиделось? Время только-только подползло к половине девятого.
– Путилин вызвал меня. По твоей просьбе, между прочим.
Да, чёрт за язык дернул. Надо было подсказать Ваньке порыться в заявлениях городской администрации. Их с недавнего времени регистрируют со всех районов в одну учетную книгу. Как же Лев Георгиевич не додумался, что Путилин потащится к начальнику, знал же, что розыском дворянских особ занимались только верхние чины. Весь день бедолага-Ванька вчера убил. А Лев Георгиевич и позабыл совсем про помощника. Привык работать один.
Не иначе как старость ненароком подкралась, раскрутили последние загогулины мозговой деятельности.
– Так что теперь, Лев Георгиевич, заниматься вам этим делом без продыху. По докладу Ивана, – начальник сверился с бумажкой, кашлянул в пышные усы, – девушка благородная, богатая. Самое дело для такого сыщика “голубых кровей”. А не найдёшь убийцу – ничего страшного. Понизим тебя до жандарма.
– А не много ли на себя берете, Модест Аристархович? После нашего разговора ухо-то прошло? Не побаливает? – Лев Георгиевич скрестил руки на груди и, глядя на начальника с высоты своего роста, усмехнулся. Он давно разучился бояться угроз и понуканий. А за недавнюю оплеуху, которой он одарил Гнедого, Льва Георгиевича лишили трехмесячного жалованья.
