Три десятка фамилий, которые придётся опросить в течение максимально короткого времени.
Да вот незадача: принять сыщика соизволили четыре дома, а остальные попросили оформить запрос на визит в письменном виде, направить почтовым отправлением и дождаться аудиенции.
Иш, “аудиенции”.
Секретарь семьи Грейгов особенно выделился, потребовав справку о том, что Юрьевский – следователь, а не хмырь подзаборный. Мол, жетон в любом лотке Апраксина рынка купить можно.
Да чтоб вас маньяк этот навестил, а вы ему: “заполните тринадцать бланков перед убийством, пожалуйста”. А преступник чего? Делать нечего, садится, пишет, ждёт когда же можно будет к убиению-то приступить.
Наивные голубокровые олухи!
Хоть до тринадцатого колена свою родословную распишите, не поможет она против мужика с ножом и лопатой. Режут всех одинаково, независимо от количества серебряных в портмоне. К сожалению. Пока в добронравной России это единственное равенство доступное беднякам, только недавно переставшим именоваться “крепостными”.
Многие до сих пор лебезят и кланяются, стоит увидеть барышню в дорогой одежде.
А Льву Георгиевичу даже разговаривать с этими заносчивыми жабами тошно.
Стоит ли вообще терять на это время?
Первый же виконт рассказал подробные сплетни про всех гостей бала, информация, конечно, достойная внимания. Особенно про то, что у барона фон Дерберга есть золотой унитаз (сыщик пометил себе перепроверить, виконт не врал, а унитазы золотые по дорогам не валяются. Хоть поглазеет). Но конкретного очень мало. Разве что про возможною интрижку жениха Марии Белозерской упомянул. Якобы мужчина встречался с поэтессой или балериной Большого театра. Дело не мудрёное, сейчас каждый второй с балеринами ужинает. Но при живой-то невесте, даже ещё не жене… Нехорошо.
Следующий дом оказался безумно скучен, и Лев Георгиевич бы отослал туда Ваньку, но Путилина не пускали даже на пожарную лестницу особняков, где обитали “высокие фамилии”. От парня за версту несло батраковщиной и полями с навозом.
Сам Юрьевский ничего плохого в этом не видел. Ведь и среди не родовитых встречаются прекрасные люди. И Путилин был хорошим примером хорошего человека, независимо от того, что родился в сарае под ноги лошади. Да-да, он сам рассказывал эту историю. Иногда там лошадь менялась на осла, но это не принципиально.
В том же доме Юсуповых, где княжна даже не предложила сыщику сесть, Лев Георгиевич узнал, что приёмы в доме Белозерских в последнее время стали скучны и дурны. И женщина их посещает только ради поддержания светского раута, когда сама бы уже давно ушла в гувернантки. И мечтает Ирина Юсупова о том, чтобы жить одной, независимо от мужа и родителей, потому как её супруг целыми днями пропадает в Думе и не помогает с детьми. У него выборы в собрание шестой Думы на носу и он не может отвлекаться…
О, Царь-батюшка, спаси и сохрани от такого потока излияний бедную голову Льва Георгиевича!
***
Подробнее можно остановиться разве что на разговоре с женихом.
В доме Грейга Сергея Михайловича, поручика лейб-гвардии, Юрьевского приняли холодно.
Жених – молодой усатый красавец на пять лет младше покойной невесты развалился в кресле, курил сигару и запивал все это дело перцовой настойкой. Рядом стоял лакей и подливал ежеминутно в стопку новую порцию. А ведь время было раннее. Лев Георгиевич явился к мужчине во вторник утром, потратив весь понедельник на распутывание возничих узлов.
