Вещица была действительно ценная. Тонкий узор кружевных цветов украшал ободок зеркала, а на задней панели красовался ювелирный штамп.
– “ФМ” какой-то! Закатился к стене под кроватью. Выпал, когда жертва сопротивлялась, – Иван улыбнулся щербатой, довольной улыбкой. В их ведомстве Лев Георгиевич был лучшим сыщиком, и Путилину стало приятно обнаружить улику быстрее напарника.
Но Лев Георгиевич перехватил зеркальце двумя пальцами и нахмурился:
– Вот странно, почему остальных вещей нет, а эту оставили. Может и не её вовсе? “ФМ” – это Фридрих Маберже, лучший ювелир города. Не знал?
Напарник покачал головой. На жалование сыскного ведомства по ювелирам особенно не походишь.
– Проверь, не пропадали ли ночью благородные девушки. Слишком не похожа она на обычную горожанку, – сказал Ивану, пряча зеркальце в платок. – Такую девушку должны были хватиться.
Жертва при жизни явно была хороша собой: светлые волосы, большие глаза, брови вразлёт. Не продажная, не нищая, может, психическая, да кто же теперь скажет наверняка.
Осмотр больше ничего не дал. Окна еще не отмолили после зимы. Снег только недавно сошел, по Неве всё ещё плавали льдины. Не удивительно, что хозяйка комнат не разрешала открывать створки окон. Шкафы пусты, а матрас даже не запачкан кровью. Что при таком способе убийства невозможно.
– Получается, убийца зверствовал над жертвой на полу, завернул все её вещи в покрывало с кровати и вынес до появления хозяйки, нашедшей тело. – Лев Георгиевич бросил взгляд на чадящую керосиновую лампу. Стол и перевернутый стул рядом. Больше ничего в комнате не было. Вытащил носовой платок и приложил к полустертому следу на полу. Платок был меньше нечеткого отпечатка. Но следовать затребовал чернила и терпеливо перерисовал след.
После снял перчатки и, вывернув внутрь, спрятал их в карман.
В соседней комнате ждала хозяйка комнат. Она куталась в вязаную шаль и ежесекундно вытирала платком испуганные глаза без единой слезинки.
– И вы не помните, как девушка попала в дом? – уточнил Лев Георгиевич у женщины.
– Нет, может ночью прокрались.
– Вы не запираете двери?
– Они могли выкрасть ключ.
– Они?
– Она и… убийца. Я не знаю, кто она и откуда!
И Лев Георгиевич кивнул. Женщина говорила правду. Когда человек врет, он распространяет вокруг себя запах страха и неуверенности. Это очень легко почувствовать, если знаешь как пахнет правда и как воняет ложь. Лев знал.
– Как вы обнаружили девушку?
– Я услышала, как кто-то ходит сверху. А ведь комнату ту не сдавала. И решила проверить. Может кто-то из гостей двери перепутал. Там недавно случай был…
– Что?
– Клиент девку побил. Пришлось везти в больницу.
– Вы сдаете комнаты проституткам?
– Нет, ну что вы, господин следователь, как можно! – И Лев Георгиевич поморщился от аромата вранья. – В той комнате недавно одна повесилась. Нехорошая комната. Не буду сдавать ее, – тихо добавила хозяйка доходных комнат, уже понимая, что в её доме происходит слишком много смертей.
– Подробнее, – настоял Лев Георгиевич.
– Бедная девка, безродная, – махнула рукой женщина. И тут же исправилась. – На вид очень приличная девушка. Жандармы сказали: сама. Я ни при чём.
– Верю, – мужчина обреченно вздохнул.
Часы на тонкой цепочке показывали пол часа до полудня. А ему еще опросить весь дом, найти таинственного “ФМ”, проверить избитую проститутку и самоубийцу.
Очень невесёлым обещался быть воскресный выходной обычного сыщика Льва Георгиевича Юрьевского – дознавателя сыскного ведомства Петрограда.
