На дворе таял апрель 1920 года. В квартире на Кожевенной линии остывало тело прекрасной незнакомки.
2. ГЛАВА 2. Отражения в зеркале
ГЛАВА 2. Отражения в зеркале
Он злобен, но не злобой святотатца,
И нежен цвет его атласной кожи.
Он может улыбаться и смеяться,
Но плакать… плакать больше он не может.
Н. Гумилёв
18 апреля 1920.
Екатерина Михайловна Жемчугова.
Воскресный выходной накрылся медным тазом, декорированным Маберже, когда посыльный принес на квартиру к Екатерине записку от управляющего с просьбой (читай с требованием) выйти завтра и заменить заболевшую работницу! Идти на работу Кате не хотелось отчаянно, но ослушаться управляющего не посмела, уж очень хорошая была оплата в конторе при вполне комфортных условиях труда, не считая, разумеется, Серафимы. Но тут уж приходится с чем-то мириться.
Отстояв заутренюю в церкви на Сенной, Катя быстро дошла до конторы и даже не опоздала, чем все же заслужила царственный кивок Цербера.
После обеда, когда обычно, в зале наблюдался приток посетителей, Катя отметила высокого мужчину военной выправки, который с видом важным и очень серьезным разговаривал с Серафимой Ивановной. Перехватив строгий взгляд главного архивариуса, направленный прямо на неё, девушка выпрямилась за прилавком и заученно улыбнулась.
– Екатерина, – голос Серафимы мог заморозить плевок на лету, – ответь на вопросы господина сыщика. Другие сейчас все заняты.
Катя послушно кивнула, продолжая сиять приклеенной улыбкой. За последние месяцы работы в конторе девушка успела пообвыкнуться и примириться к заносчивости и снобизму высокопоставленных и богатых клиентов. Но вот со следователями ей ещё не доводилось иметь дело.
Мужчина был монументален, высок и широк в плечах. Грубые черты лица, пронзительный взгляд из-под смоляных бровей, гладко выбритый подбородок – внушительный, но в целом обыкновенный господин, коих в городе великое множество.
– Вам знакома вот эта вещица? – мужчина, внимательно рассматривая Катю, выложил небольшое карманное зеркальце в изящной серебряной оправе с растительным орнаментом по контуру.
– Да, вроде. Вспомнила, – растерянно произнесла Катя, взяв в руки зеркальце, посмотрела в отражение.
То, что Катя там увидела, заставило её задержать дыхание и рассеянно моргнуть. Занесенный нож, похожий на тот, что в отражении кольца из ломбарда, молодую девушку, кровь, много крови и мужчина в чёрном сюртуке.
Катя выронила зеркальце и убрала руки под прилавок. На самом деле на зеркале не было ни капли крови, но Катя так явственно видела её в отражении, что наяву чувствовала запах смерти. Она узнала убитую, несколько дней назад она разговаривала с ней и улыбалась ей как любому другому покупателю.
– Вспомнила… – Катя попыталась взять себя в руки, понять, что сказал мужчина про дактилоскопию, и сдаваясь, произнесла: – Зеркало купила несколько дней назад её сиятельство княжна Белозерская. Если нужна цена и дата покупки, то мне надо свериться с документами, – девушка посмотрела на мужчину напротив, натолкнувшись на рентгеновский взгляд синих глаз.
Мужчина молча кивнул, а Кате показалось, что его большой нос втянул воздух бесшумно, но очень угрожающе.
Пролистав большую тетрадь с записями, Катя уже увереннее отчиталась перед следователем:
– Девятого апреля её сиятельство Мария Павловна лично посетила нашу контору и приобрела серебряное карманное зеркало работы мастера Ивана Кротова. Это был подарок её жениха к празднику светлой Пасхи. Княжна является нашей постоянной покупательницей и заказчицей индивидуальных ювелирных изделий. Так же того дня она обсудила с мастером и господином Густавом сроки изготовления её свадебного гарнитура, который будет готов аккурат к свадьбе княжны.
