— А почему не тридцать? — хмырь усмехнулся, выражая недоверие. — Что так скромно, госпожа?
— Не верите?
— А должен? Вы заявляли о пропаже? — эту атаку мне было отбить нечем.
— Пусть вас боги судят. — поморщившись, я лениво обронила: — Это ведь вы обезопасили себя, стерев мне память. Как тут заявишь?
— Что за вздор? — инквизитор, к моему удивлению, оживился. Даже стал жестикулировать, чего прежде за ним особо не наблюдалось. Замахал руками, заходил по комнате. — Вы бочку эльфийского почти выпили за сутки! Вели себя неподобающе на корабле, в порту… Вы были пьяны! А теперь последствия своего пьянства пытаетесь переложить на кого-то другого, делая подобные заявления? Уму непостижимо!
Ух, как он разошёлся! Ну точно, гад, имеет что скрывать. Неспроста эта он так оживился
— Я допускаю, что из-за мук морской болезни, я могла поддаться соблазну и запьянствовать. Заметьте, я даже не обвиняю вас в воровстве. По причине отсутствия памяти. Как знать, где был мой кошель с золотыми? Как утверждать, если не помнишь? Я могла его положить в ларец, который был под защитой заклинания, а когда вы эту защиту сняли, то и золото чудесным образом исчезло. Может, вместе с защитой, а может, и после этого кто-то из законников прикарманил. Но я же не исключаю и тот факт, что кошель мог оставаться при мне и его попросту кто-то вытащил из моего кармана во время моей… прогулки по торговой площади или ещё на корабле. Поверьте, не сотри мне кто-то, — я поймала взгляд инквизитора и хищно прищурилась, — Память, я бы уже заявила о пропаже по всем нормам закона.
— И какой из этого вывод, госпожа? Меньше нужно пить! Вы всю столицу на уши поставили. Сам демон не разобрал бы, где вы бредили, а где говорили правду. Перстень какой-то придумали. Теперь двадцать золотых уже у вас украли. — с возмущением и явным волнением меня принялись отчитывать. — А всё из-за того, что вы, не побоюсь этого слова, нажрались! До потери рассудка! Создали себе и нам проблем, а теперь пытаетесь улучшить своё положение голословными обвинениями!
— Да успокойтесь вы. — рассмеялась я. — Я в ваш карман не лезу. Когда я пройду все ваши проверки и вы поймёте, что у вас ничегошеньки на меня нет, я найду способ восстановить память, которой меня лишили. А там и все виновники будут найдены. Уверена, тогда мы с вами будем говорить иначе. Сейчас же, — я театрально вздохнула, кивнув на свой ларец, — Уж позаботьтесь, чтобы у меня снова ничего не пропало. Проконтролируйте, чтобы каждая вещь была внесена в протокол задержания. Под вашу именную печать, господин. Ещё раз кормить проходимцев у меня нет ни возможности, ни желания. И так из-за вас осталась без средств к достойному существованию. Не хватало ещё, чтобы меня и без личных вещей или украшений оставили по вашей халатности.
Мэр-Дал Кайар
В допросной было тихо и на удивление спокойно. Полли Неймиш по второму кругу отвечала на однотипные вопросы, касающиеся своей биографии, и отвечала грамотно. Складно, слишком складно, чтобы я поверил.
Было в девчонке что-то… Я в таких вещах не ошибаюсь.
— Итак, ещё раз, перстень у вас был или не было? — единственная тема, в которой она терялась и путалась в показаниях.
— Был, не было, — беззаботно пожала плечами кудрявая катастрофа, — Не помню. Говорю же, мне стёрли память. Настаиваю.
— А откуда он мог бы у вас появиться?
