— Понятия не имею. Сами говорите, я была пьяна. Может, у кого-то на корабле в кости выиграла?
И она думала, что я в этот бред поверю?
— Любите азартные игры? — не удержался и хмыкнул. Не девушка, а катастрофа. Полное собрание человеческих слабостей.
— Обожаю.
— Что-то не сходится, госпожа Полли… — я покачал головой, перебирая материалы заведённого на неё дела.
— Абсолютно с вами согласна. — перебила меня. — И я знаю, что нужно делать, чтобы всё сошлось. — её брови забавно сложились галочками. — Память мне верните, и я смогу дать более точные показания.
Да сдалась ей эта память? Вот заладила! Надоела уже. Как только узнала?
— Отдыхайте больше, ни о чём не переживайте… Мы проследим, чтобы подобные попойки не повторялись во время вашего пребывания в тюрьме. Там, глядишь, и память восстановится, ввиду отсутствия пагубной привычки и агрессивных методов борьбы с ней. — я говорил уверенно, но девчонка мне не верила. Это читалось в её глазах и в движениях.
— Ну да, — закатив глаза, Полли сложила руки на груди, — И пусть мои двадцать золотых улучшат жизнь какого-то подонка. Конечно, вам-то что с этого?
— Всё ещё настаиваете на том, что перевозили с собой золото в таком количестве? — я с недоверием относился к этим заявлениям.
Не было в ларце никакого золота, я это точно помнил.
А может, и правда, дёрнул кто кошель на площади, пока эта пьянчужка бесплатное цирковое представление обкатывала на местных зеваках?
— В каком, в таком? — змеёй зашипела катастрофа. — Вы посчитайте, посчитайте, господин инквизитор. Снять себе жильё в столице на первое время, получить разрешение на работу у вас, внести в ассоциацию защитников годовой взнос, чтобы работать на законных основаниях, по всем нормам закона, что-то есть, в чём-то ходить. Представительские расходы, опять же. Здесь я не имею ни клиентов, ни репутации хорошей защитницы. Следовательно, итоговую сумму множьте на два, а там и на три. Вот и считайте, считайте, сколько мне до весны, пока свою клиентскую базу не наработаю, вкупе с репутацией, нужно средств, чтобы здесь жить. Вы считаете?
Серо-голубые глаза зло сузились. Я, разумеется, не считал, а девчонке это не нравилось.
— Вот и сидели бы в своём Приграничье. Демон вас сюда привёз? Что же вы теперь на цены жалуетесь?
— На цены? Я не на цены жалуюсь, а на халатность! Вашу и других законников. На произвол и беспредел! В какое мы время живём, что бедной, несчастной девушке уже выпить спокойно нельзя, чтобы её не обидели, не обворовали и в темницу не упекли, а?
— Это вы-то бедная и несчастная? Вам напомнить, что вы устроили? Из-за вас корабль не мог на якорь встать два часа кряду! Вы весь экипаж споили!
— Докажите, что это носило насильственный характер. Вот уж сомневаюсь, что я кому-то что-то в глотку заливала! И вообще! — она грозно нахмурилась и даже прикрикнула. — Я не пью! Не пью и пьющих презираю. Если я что-то и выпила, то не то чтобы по своей воле. Может, хотела с морской болезнью справиться и проспать до самого Валервиля? Не знаю, не помню. Память верните, тогда и вернёмся к этой теме. И да, ровно так же, как я не переношу алкоголь, он не переносит меня. У нас с ним взаимная нелюбовь. Могу доказать. Воочию убедитесь, как меня растарабанит с одного глотка, обсыпет прыщами, красными пятнами… А про воздействие на мозг я вообще молчу! Может, этой моей особенностью вообще кто-то воспользовался? Специально, чтобы меня обворовать или выставить в дурном свете. Вы подумайте.
