- Что это за каракули? У тебя что, левая и правая рука поменялись местами?
Затем бралась за линейку и била по пальцам, пока результат не становился лучше – исключительно по ее мнению. Но чаще всего этого не происходило, поэтому Кеннет отправлялся в чулан, а все плоды его трудов матушка испепеляла магией, чтобы даже мусорщики не увидели, как некрасиво пишет ее сын.
Сейчас вспоминать об этом было даже смешно. Кеннет набросал список ингредиентов, который собирался испытать, достал с верхней полки большого шкафа банку, в которой копошились три серых мыши, приметил ту, на которой собирался испытывать зелье…
Настал черед процесса приготовления очередного отвара. Маг зажег горелку, установил на нее котелок, в котором собирался смешивать ингредиенты, произнес магическую формулу, защищая лабораторию от возможных последствий неудачного эксперимента, и приступил к опыту.
- Зуб черной кошки, - бормотал он, а перо фиксировало его слова на листе. – Три пера ворона. Трава лунной серебрянки. Три капли усилителя. Экстракт мяты. Лист полыни. Еще три капли усилителя. Закрепитель.
Зелье вспыхнуло, впитывая темную силу, и стало темно-фиолетового цвета. Кеннет остудил его, перелил в колбу и подошел к банке с мышами. Его избранник – а энергия говорила, что перед ним самец – смешно зашевелил усами.
- Прости, приятель, - сказал ему Кен, ловко поймал мышь за хвост и капнул на нее пять капель зелья.
Сначала зверек пронзительно запищал, но вместо того, чтобы испустить дух, вдруг начал расти и достиг размеров хорошей крысы. Крыс Кеннет не любил, но только он собрался уничтожить результат эксперимента, как мышь вывернулась, укусила его за палец и упала на пол. Серый негодник помчался прочь изо всех лап.
- Эй, стой! – крикнул Кеннет, ударив по мыши темным пульсаром, но даже хвост не зацепил. А когда выскочил в коридор, там было пусто, словно никакого животного не пробегало.
- Ничего, сам выберется, - буркнул Кен под нос и вернулся в лабораторию. – Результат неудовлетворительный.
Перо записало итог. Однако зелье, изменяющее размер живого существа, - это тоже открытие, и остаток вечера маг бился над тем, чтобы изучить его свойства и улучшить характеристики. Получилось неплохо. Будет, что представить на грядущей магической ассамблее. Кеннет аккуратно сложил ингредиенты и записи, а затем, довольный собой, наконец-то отправился спать.
4. 3
ГЛАВА 3
- По-вашему, она умеет любить?
- Любить умеют все, только не каждый об этом догадывается
Альфред Т., «Три ветви ивы»
Если бы у отчаяния был цвет, Эмильена сказала бы, что оно серое, как стены ее темницы. Она не знала, сколько здесь провела. Окон не было, еду приносили нерегулярно: обычно суп, больше напоминавший помои, или кашу, лежавшую комом. Сначала Эмми отказывалась от еды, но голод оказался сильнее, и вскоре суп и каша уже не вызывали никакого отвращения. Невкусно, да, но есть можно.
Ее выводили только на допросы: сначала часто, потом все реже и реже. Спрашивали, кто приходил к ним в дом, с кем общались родители, что говорил отец о его величестве. Эмми сначала старалась ответить, а потом твердила лишь одно: «Не знаю, ничего не знаю». Она уже поняла, что отца подозревают в заговоре, только какой из него заговорщик? Глупости! Чей-то навет, ошибка! Ей хотелось кричать об этом, но кто бы услышал?
А потом за ней пришли. Поначалу Эмильена решила, снова поведут на допрос, только вместо этого ее вели по лестнице все выше, выше. Затем усадили в экипаж, и с обеих сторон сели мужчины в черной форме. Ее казнят? Эмми вскрикнула, забилась, но мужчины схватили ее за руки, наверняка, оставляя синяки, и заставили сесть смирно. Окна экипажа не были закрыты занавесками. Она смотрела на знакомые с детства улочки, которые так любила, и чувствовала, как далека она теперь для людей, бредущих по этим улицам. Чужая! Преступница, которая ничего не совершила.
