Слева выросла длинная тень и послышалось негромкое «кха-кха».
— Чего надо?
Только мой придурочный братец так здоровается. Ромчик зовет его мистер Кха-Кха.
Елисей, как поступил, сразу пристроился в команду Виредалиса запасным игроком. Это когда один из нормальных игроков обделался, или умер, или скоропостижно женился, зовут придурка Киселя, показывают ему огнебол и говорят: «Ты, конечно, нихера нам не поможешь, но твои родители заплатили капитану и декану, поэтому садись на пегаса и делай вид, что охотишься вот за такой штукой». Пока что братец им ни разу не пригодился. Странник, увы, на их стороне. Инквизы зовут Странника Богом.
— Мама велела передать тебе, что мы приглашены на свадьбу дяди Артура. Когда приедем домой…
— Почему всех наших родственников зовут одинаково? — Я поковырялся в ухе и, не глядя на братца, ответил: — Да, она что-то такое писала и мне.
— Мама сказала, ты не ответил.
— Да, потому что вытер ее письмом задницу.
— Что мне передать маме? — нудил Кисель.
— Передай, чтобы шла нахуй. Ну, переведи как-нибудь красиво, типа «нет, спасибо» или «как-нибудь в другой раз».
Я все еще сидел на траве и щурился. Разговоры о матери всегда вызывали зуд в руках и в том месте, которое отвечает за совершенные глупости.
Елисей поплелся восвояси, а я выдернул из земли длинный стебель и засунул кончик в рот. Это помогало успокоиться.
Эмиссар вдруг запустил руку в волосы и выпятил грудь. Значит, Елизарова шастает неподалеку.
— Привет, Елизарова. Премного благодарен за флороведение.
Я сказал это прежде, чем смог бы увидеть ее, и она прифигела.
— У тебя глаза на затылке, Чернорецкий?
— Просто хороший нюх. А на экзаменах будешь мне помогать?
Елизарова пахла не как остальные. Возможно, все дело в том, что она не выливала на себя полпузырька духов за раз.
— Рома, можно тебя на пару слов?
Понятно, зачем пришла, опять тайны ордена старост. Эмиссар не мог смириться с тем, что его нагло проигнорировали:
— Слыхал, Псарь, девчонки из Виредалиса придут сегодня на тренировку.
— Ну, вообще-то они придут не на тренировку. Насколько я знаю, Новикова с трудом отличает один конец биты от другого.
— Зато она неплохо разбирается в других концах, — подпизднул Прогноз.
— Тебе-то откуда знать, — добродушно осадил его Эмиссар и покосился на Елизарову. Та шепталась с Хьюстоном и типа не слышала. — Эй, Елизарова, ты за кого в субботу болеть будешь?
Она нехотя повернулась и вздохнула:
— За победителя, Исаев. — Так обычно разговаривают с умственно отсталыми детьми.
— А если мы победим, пойдешь со мной гулять?
Не знаю, почему Эмиссар валял дурака вот уже третий год. На Елизарову явно не действовали слова, и, наверное, стоило вместо тысячи приглашений на свидание один раз запустить руку ей в трусы. Чтобы она смекнула, что к чему.
— Нет, Исаев, не пойду, хотя победите, скорее всего, действительно вы.
— Опять пойдешь с этим твоим мелким Корсаковым? — взбеленился Эмиссар, стараясь не показывать своей досады и всем своим видом демонстрируя именно ее. Корсаков учился годом младше, зато выглядел почти выпускником за счет широких плеч и бороды.
Я видел, как Елизарова покраснела. Ветер пытался задрать ей юбку, и ему почти удалось. Елизарова злила Эмиссара специально, иногда мне казалось, что ей это доставляет такое же удовольствие, как Марку — полеты на его пегасе. А мне, признаюсь, доставляло удовольствие наблюдать за ними.
