Пауза в разговоре неуклонно затягивалась.
Первым не выдержал Виктор.
– Попробую начать я, – размеренно произнёс он, – Когда-то, в юности, я почти профессионально занимался фехтованием. Но, в один прекрасный день всё резко изменилось…
– У меня примерно такая же история, – прервал рассказ товарища Максим, – долгое время я рос как сын богатого родителя, которому якобы всё позволено… – он замолчал, – и тогда…
– Иногда вдруг захочется
Взметнуть клинок к небесам,
Чтоб солнце сверкнуло отточено
Навстречу моим мечтам:
– Чтоб не таилось ничтожество
За спинами пап и мам,
И за свои деяния,
Чтоб каждый ответил сам…
– Чтобы, эфес сжимая,
Каждый встал, защищая честь.
– И чтобы подлость и наглость любая
Забыла, что она есть! – неожиданно продекламировал Виктор.
Максим досадливо поморщился.
– Не такое уж я и ничтожество, – обиженно буркнул он, – просто некоторое время считал, что мне все что-то должны. И тогда мне встретились два человека, которые и преподнесли мне кое-какую науку. Один из них – старый, хромой учитель истории, Василий Сергеевич его звали, показал, что внешность может оказаться обманчивой. Он, шутя расправился со мной и одним моим приятелем, – Максим посмотрел на Виктора и поспешно отпил кофе, – кстати, ты его видел совсем недавно. Это с ним у меня произошла та стычка недалеко от Универа.
Виктор хмыкнул, вспоминая упомянутый собеседником случай.
Максим пошарил рукой по тарелке в поисках очередного пончика, удивлённо оглядел помещение. Пожал плечами.
– Неужели съели?
– Купить ещё?
– Не надо, – отмахнулся юноша, – итак, тот отпор старого учителя заставил меня призадуматься, но я ещё оставался всё тем же заносчивым созданием. Василия Сергеевича уволили. И пришёл новый учитель, молодой. И тут произошло неожиданное…
Он на короткое мгновение замолчал, прикидывая, стоит ли делиться с человеком, которого знал лишь постольку поскольку. Потом, понизив голос до таинственного шёпота, продолжил:
– Мы с Павлом Вадимычем…
– Павлом? – переспросил Виктор, заинтересованный безыскусным рассказом юноши.
– Ну, да! Так звали нового учителя истории. Мы с ним попали… – Максим сделал трагическую паузу, – к древним майя…
– К-куда? – глаза собеседника сверкнули.
– Так и знал, что ты мне не поверишь, – Максим расслабленно откинулся на спинку стула.
– С чего ты взял, что я тебе не поверил?
– А как в такое вообще можно поверить?
– Можно, – твёрдо возразил Виктор. И тут же спросил, – а в какое, конкретно время?
– Чего?
– В какой период истории майя вы попали?
– Тебе действительно это интересно?
– Было бы неинтересно, не спрашивал бы.
– Тут надо подумать, – Максим рассеянно отодвинул опустевший стаканчик из-под кофе и водрузил на стол сумку. Из недр её появилась на свет замызганная тетрадь. Зашелестели переворачиваемые страницы.
– По наиболее известной классификации, – медленно проговорил юноша, – это было классический период цивилизации майя. Мы оказались в городе Лакам-Ха. Местные жители меня назвали Аб-К’инич-Ханааб, – смущённо добавил он.
– Ага, – после некоторого раздумья протянул Виктор, – Эпоха древнего царства. А город, который ты назвал – это…
– Вадимыч сказал, что его теперь называют Паленке.
– Паленке? – Виктор потёр подбородок, – Повтори-ка, как тебя назвали…
– Аб-К’инич-Ханааб, – неуверенно сказал Максим.
– Наиболее известным правителем Паленке был К’инич-Ханааб Пакаль, – выговорил Виктор, – но что такое Аб-К’инич-Ханааб.
