Он равнодушен к нарядам, но заботится о своей опрятности. Впрочем, сейчас его одежда не подпоясана, ноги босы, кудри беспорядочно лежат на плечах. Им всецело владеет лишь интерес к врачеванию. Эта страсть к знаниям уже превратилась в смысл его жизни, хотя ему всего семнадцать лет.
Среди книг, свитков и дощечек с текстами, на его столе можно найти разнообразные письменные принадлежности, баночки с чернилами, кости животных, камешки причудливой формы, найденные им у моря, маленькую фигурку бога Марса и несколько хирургических ножей, приобретенных у городских торговцев врачебными инструментами.
Руки у Пантолеона очень подходят для врачебной практики. Невзирая на изящество, они жилистые, с длинными узловатыми пальцами, твердые, уверенные. Для его будущей карьеры это очень важно.
От порыва ветра, ворвавшегося в открытое окно, погасла одна из зажженных на столе ламп, но Пантолеон не замечает, что сумрак вокруг внезапно сгустился. Он щурится, напрягая зрение, и читает текст александрийского трактата. Губы его едва заметно шевелятся. Мгла поглотила комнату, в ее пелене утонули предметы роскошной обстановки, постель на возвышении, мозаика на полу, ниши, в которых иногда рабы разводят благовония. И все же это комната ученого – повсюду стопками лежат книги на греческом, персидском языках или на латыни. Наречие персов пока плохо знакомо Пантолеону, но он считает, что со временем изучит и его.
Дверь приоткрывалась. В комнату вошел Евстрогий. Подняв голову, сын слегка кивнул ему.
– Лаврсатяй сказал, что ты побывал в городе нынче, батюшка.
– Да, – ответил Евстрогий, с любопытством глядя на сына, словно видел его впервые. – Я заказал у портного новый хитон для тебя. Через месяц он тебе понадобится.
Но Пантолеон лишь равнодушно пожал плечами.
– Зачем?
Подойдя ближе, отец ласково ему улыбнулся.
– Я расскажу о причине. Сегодня мне удалось встретиться с придворным врачом Евфросином, который имеет свою школу. Тебе приходилось неоднократно о нем слышать. Мы говорили о твоей способности к врачеванию. Евфросин согласен повидаться с тобой завтра, и если ты ему понравишься, он возьмет тебя учеником в свою школу.
Отодвинув трактат, Пантолеон взволнованно посмотрел на Евстрогия.
– Ах, отец! Благодарю тебя за то, что ты, используя свою знатное происхождение, убедил Евфросина дать мне шанс стать настоящим врачом! – воскликнул он. – Теперь остается добиться его расположения!
Но каким образом? Я ведь его совсем не знаю!
– Это не страшно! – хмыкнул Евстрогий и прошелся по комнате. – У тебя есть кое-какие знания, почерпнутые из книг. Ты умен. Я уверен, что Евфросин примет тебя в школу!
Рассеянно взглянув на трактат Эразистрата, Пантолеон нервно пожал худыми плечами.
– Но ведь все мои знания ничтожны по сравнению с теми, которые имеет Евфросин!
– Он это понимает. Никто не заставляет тебя сразу же вставать на один с ним уровень. А со временем… Возможно, что и у тебя будет неплохая врачебная карьера. Ты сможешь применять полученные знания на практике.
– Да. Более всего я бы хотел лечить людей, – признался Пантолеон.
Взяв в руки трактат Эразистрата, Евстрогий тяжело вздохнул. Наука его не привлекала, подчас он изумлялся, почему его отпрыск, будучи в столь юном возрасте, так жаждет получить все эти знания! Тексты, написанные лекарями несколько столетий назад, вызывали у Евстрогия недоумения. Однако он поддерживал в сыне его стремление к врачеванию.
