После непродолжительного молчания в комнате снова начались разговоры, и застучала посуда. Собравшиеся в трапезной приступили к жаркому, сдобренному душистыми травами. На гарнир подавали мелкий отварной картофель, присыпанный зеленью и рубленым маслом, стекающим с его румяных боков, точно золотистые ручейки мёда.
Старейшины не произнесли ни слова, продолжая молчаливо разрезать мясо на мелкие куски, отправляя их в рот вместе с кругляшками картошки, запивая ароматным настоем мяты, кореньев и сиропа.
Радмир в это время медленно шёл по коридору, освещённому огнями факелов, и опирался на стену рукой. Он уже расстегнул тугой ворот рубашки, но всё так же кашлял, пытаясь проглотить комок, застрявший в горле. Он всё чаще останавливался у стены, пытаясь отдышаться. Ему сейчас хотелось лишь дойти до своей комнаты и завалиться в кровать, ну и воды, чтобы смочить горло, уставшее от внезапно нападавших на него приступов. В очередной раз остановившись, с понуренной головой и закрытыми глазами, он переводил дух. Почувствовав в себе силы идти дальше, Радмир поднял голову и открыл глаза, но перед ним была сплошь мутная стена, на которой висели огненные пятна. Он снова закрыл глаза и опустил голову, чувствуя, как начинает медленно сползать вниз, а бугристая каменная поверхность неприятно впивается ему в кожу.
– Тихо, тихо, тихо, – откуда-то издалека донёсся девичий голос. Одну его руку быстро схватили за запястье, положив её на хрупкое плечо, а второй обхватили за талию, поддерживая, уводя прочь.
За то недолгое время в пути Радмир так и не смог открыть глаза, ощущая чудовищное головокружение и боль в горле. Его куда-то вели, но он не понимал кто и куда, а сил сопротивляться или даже спросить у него не было. Услышав скрип открывающейся двери, он понял, что цель достигнута. Он находится в каком-то очень тёмном помещении. Пройдя ещё немного, он упёрся ногами во что-то твёрдое. Руки настойчиво, но бережно начали укладывать его. Как только Радмир осознал, что ему ничего не угрожает, он слегка расслабился и, поддавшись на настоятельные требования тонких рук, лёг на мягкие перины, окутавшие его тело, словно пушистые облака. Услышав торопливое отдаление, он несколько напрягся. В воцарившейся тишине комнаты было слышно лишь его сиплое дыхание вперемежку с периодически вырывавшимся гортанным кашлем. Глухой удар, искра и стало чуть светлее. Радмир снова попытался открыть глаза, но всё изображение уплывало от него с такой скоростью, словно он ехал на лошади, мчавшейся быстрее ветра. Он, бросив все попытки, закрыл глаза и опять начал прислушиваться. Мелкие шаги переместились в другой угол. Послышался плеск воды. Теперь они приближались к нему. Обхватив его за шею, нежные руки требовали поднять голову с подушек. Радмир подчинился.
– Выпей, – услышал он шёпот и почувствовал, как к губам прикоснулся холодный металл.
От жидкости пахло болотной травой, мокрыми лягушками и невесть чем ещё, но руки крепко держали его шею и совали в рот это пойло.
– Пей, говорю, – услышал он теперь слегка раздражённый голос и сделал, как его просили.
Выпив всё до дна, Радмир откинулся на подушки и едва не задохнулся от подступивших к горлу рвотных масс. Отвратительнейшая жидкость уже была не только в желудке, она наполнила собой жилы, ходившие ходуном и перекашивающие в судорогах его тело.
Уже не слыша, как заскрипела дверь, Радмир бился в конвульсиях, впадая в беспамятство, покрываясь крупными градинами пота. Так плохо он ещё никогда себя не чувствовал. За всю свою продолжительную жизнь он не припомнил ничего подобного. Он вытирал руками с лица пот, открывал и закрывал рот, словно выброшенная на берег рыба, сдирал с себя рубашку, запрокидывал голову назад, вытягивал и снова прижимал к себе ноги, впивался пальцами в покрывала, сам того не осознавая – Радмир пытался выжить. Наконец боли ушли. Радмир погрузился в глубокий сон.
