Бакатина поставила френч—пресс и, улыбаясь, посмотрела на Скрябину.
Такого Ирина не ожидала. Она с удивлением, как на незнакомку, посмотрела на свою старую приятельницу.
– То есть нужно забыть про журналистику, про желание сделать читабельную и интересную газету и просто выпускать административный листок?
Ирина еще надеялась, что неправильно поняла Бакатину. Людмила, не переставая улыбаться, подвинула свое кресло поближе к столику, села и скрестила руки на груди.
– По сути да. Но наличие «живых» материалов может стать преимуществом при выделении грантов, финансовой помощи и проведении конкурсов.
– Ты издеваешься?
– Нет. Твоя задача правильно «облизывать» власть и качественно выполнять ее распоряжения. Все. Не надо подвигов, не надо работы на износ. Ты у руля губернаторской газеты. Так не выпусти его. Думаешь, мало желающих тебя скинуть за борт?
Ирина с ужасом смотрела на Людмилу.
– Но я недавно главред.
– Вот и оставайся им, – Бакатина недрогнувшей рукой взяла чашку и стала пить кофе, – Не стоит строить из себя акулу пера и сориться со своими подчиненными, дабы не найти проблем на свою пятую точку.
– Ты о Метле? – Ирина прикусила свой указательный палец.
– Да. Она уже позвонила всем, кому могла. Плачется, что ты ее с Высоковым третируешь. Полегче с ней. И с Высоковым тоже.
– А он-то при чем? – Ирина отпустила палец, взяла со столика конфету и развернула фантик.
– Ты в курсе, что он делал материалы для недружественных нашей власти радиостанций?
– В курсе. Но в этом нет ничего плохого. Это были обычные материалы, – Скрябина говорила с набитым ртом, поэтому вместо ясного ответа у нее получилось какое-то мычание.
– Конечно, – Людмила притворно всплеснула руками, – то предпринимательницу с тремя детьми, один из которых инвалид, видите ли, с насиженного места турнули, то инвалиду войны в квартире отказали.
– Но так оно и было. Это не является тайной.
– Ирка, прекрати его опекать. Он не доведет тебя до добра. У тебя сын, о нем подумай.
Скрябина была так ошарашена разговором, что забыла про кофе.
– О чем ты? Что происходит?
– Ничего особенного. Просто жизнь поворачивается другим боком. Работа на дороге не валяется. Особенно такая.
– Так почему меня на нее взяли, если я сама «не такая»? – Ирина протянула руку и взяла чашку с остывшим напитком.
– Рыльская считает, что ты сможешь быстро забыть про прошлые «заблуждения», да и никакой другой кандидатуры не было, чтобы устраивала всех. Ты – компромиссный вариант.
– А сама как считаешь?
– Я не уверена, потому что знаю тебя больше Татьяны.
Кофе был невкусный, Ирина пила его и морщилась.
– А как тебе самой с ней работается? Впрочем, в этом кабинете не спрашиваю. К тому же у тебя есть замечательное качество влюбляться в своих начальников. Поэтому, наверное, ты так надолго в этих стенах и задержалась.
– Хорошее качество, – улыбнулась Бакатина. – Перенимай!
После того как гостья ушла и чашки были вымыты, Бакатина пару минут, прищурившись, глядела в окно. Она уже поняла, что сегодняшнее место – «потолок» в ее карьере. Не тот, который бы хотелось, но позволяющий на хлеб намазывать слой масла, а вместо икры класть кусок колбасы. А это сейчас дорогого стоит. И этому месту надо «соответствовать». Осознав такой расклад сил, Бакатина очень любезно приняла «новую власть». Она стала для Рыльской ценным информатором обо всех событиях, происходящих в журналистских кругах, не гнушалась рассказами о настроениях коллег по администрации. Но это так, не регулярно, а чтобы внести иногда лишнюю копеечку в копилку расположения.
