– Как пришло, так и ушло! – резюмирует мама.
Внутренне не могу смириться, но мысль застряла как гвоздь. С тех пор только марки.
Меня отдали в школу, где классной руководительницей была пожилая учительница – Екатерина Васильевна – мать маминой коллеги по работе. Я хорошо читал, но совершенно не умел писать, и она приложила максимум усилий для того, чтобы я за полгода догнал своих сверстников, принося первое время из школы одни двойки и единицы. После первого класса меня решили отдать в музыкальную школу. Я мечтал научиться играть на гитаре, но вместо этого меня отдали учится игре на балалайке: какая тебе разница? Классы народных инструментов испытывали нехватку в учениках и стоили значительно дешевле, чем уроки фортепьяно или скрипки. На вступительных экзаменах в музыкальную школу предложили спеть песенку, и я, растерявшись, решил исполнить «В траве сидел кузнечик», не подозревая насколько она окажется трудна в вокальном отношении. Моему пению сочувствовала вся приемная комиссия, а я сгорал от стыда. Я был совершенно немузыкальным мальчиком, игра на инструменте меня не увлекала, уроки сольфеджио и вовсе были китайской грамотой. Чтобы не участвовать в академических концертах, я резал себе пальцы бритвой. Я был едва ли не самым бесперспективным учеником во всей музыкальной школе и единственным учеником игры на балалайке во всем городе. По сути, я переживал первый свой маргинальный опыт. К счастью, был двор, игры с мальчишками в футбол, которые часто заканчивались потасовкой между командами и здесь я был в своей стихии, мало чем отличаясь от других мальчишек. Я был рослым мальчиком и умел за себя постоять. Одним из моих постоянных соперников был сын погибшего летчика, который был на год меня старше. Первая с ним драка произошла в три года, мы тогда только переехали со съемной квартиры в бараки, где я еще никого не знал. Я выехал на трехколесном велосипеде на детскую площадку, и он, науськиваемый старшими ребятами, попытался стащить меня с него. Я упал с велосипеда, а когда поднялся ударил его в нос кулаком. Из носа брызнула кровь, чем все и закончилось. Удивительно, что на протяжении нескольких лет, до самого нашего отъезда повторялся один и тот же сценарий. Мальчик был чрезвычайно задиристым, но у него был слабый нос.
С разводом родителей мое детство закончилось. В дыру, образовавшуюся после развода, хлынули чужие люди и, заняв его место, начали играть в моей жизни все большую роль. Чаще всего это были подруги матери, коллеги по работе, мужчины, с которыми ее связывали отношения. Кто-то делал со мной домашние задания, кто-то помогал по хозяйству или подменял мать во время командировок или поездок летом к морю, кто-то давал полезные советы, как привить мне хорошие манеры. Большим влиянием на мать пользовалась ее начальница по работе с дошкольными учреждениями. Волевая и властная женщина считала, что матери следует планомерно искоренять во мне дурную отцовскую наследственность. Она знала о чем говорила, поскольку первый ее брак с мужем алкоголиком был неудачным. Сын Андрей был на два года меня старше, и я невольно попал под его влияние. Дружба мамы и Валентины Авдеевны продлилась несколько лет до самого нашего отъезда на Сахалин. Все это время они праздновали вместе все праздники, и Андрей был частым гостем в нашем доме, как и я в его. Нас отправляли в одни пионерлагеря, и несмотря на разницу в возрасте мы оказывались в одних отрядах, но я напрасно рассчитывал на поддержку старшего товарища. Он был первым кто высмеивал меня и дело доходило до настоящей травли, которой он умело дирижировал.
