– А это что? – Степан поднял ручку с надписью «Газпром».
– Это не ручка, – резко сказал Геннадий. – Это угроза для ЕС.
– А вот – с Тризубом! – радостно крикнул Алекс.
– Нет! – воскликнул Игорь. – Это как подписывать под фонарём Майдана!
– Так вот же! – Турецкий наблюдатель достал ручку с логотипом отеля, где они жили.
Все замолчали.
– Нейтральный отель, нейтральная ручка, – сказал он. – Даже логотип – чайник. Всем подходит.
– А чернила? – осторожно спросила Ингрид.
– Синие. Ни к кому не привязаны. Не красные, не чёрные. Мирные.
– А запах? – уточнил Янек.
– Запах… пластика и уставшего официанта. То есть, жизни.
Все кивнули.
Ручку поставили на бархатную подушку. Один за другим делегаты подходили и подписывали документ. Геннадий расписался с нажимом, Степан – витиевато, Алекс – сердечком, Тамара – аккуратно, как в ЖЭКе. Даже робот-пылесос проехал рядом и запищал.
Документ был подписан.
Первая дипломатическая декларация – официально утверждена.
– Поздравляю! – выдохнула Ингрид. – Мы сделали это!
– И ручка… – задумчиво сказал Степан. – Такая простая… А ведь именно такие и творят историю.
– Или списывают её, – добавил Геннадий. – Смотря, в чьих руках.
– Это была великая ручка, – согласился Алекс. – Я сделаю с ней интервью.
Так закончилась первая настоящая попытка подписать что-то серьёзное. Все разошлись. А ручку аккуратно положили в коробочку и отправили в архив – между пакетом с борщом и таблицей эмоций.
Десятый день переговоров начался как встреча выпускников исторического факультета. Все пришли с багажом – и моральным, и картографическим.
На повестке дня стоял вопрос: «Военный нейтралитет и механизмы безопасности».
Тема серьёзная, почти взрослая, даже с подзаголовками.
Ингрид Свенссон подошла к трибуне, как учитель к детям перед диктантом, и сказала:
– Коллеги, сегодня прошу всех быть максимально сдержанными. Без соусов, без стримов и, умоляю, без географии в стиле фэнтези.
– Я, между прочим, подготовился, – торжественно сказал Геннадий Петрович и достал огромную карту 1787 года. Карта пахла временем, на ней были нарисованы какие-то гербы, драконы, леса и море под названием «Славянский океан».
– Это что такое? – сразу напрягся Степан Васильевич.
– Это историческая основа обсуждаемого вопроса, – ответил Геннадий. – Вот, гляди, здесь – Киев, а рядом – крепость имени Ивана. А тут – территория “Печенежская Усадьба”, а вот это – “Область Великого Пирога”.
– Простите, – перебила Ингрид. – Что?
– Область Великого Пирога, – повторил Геннадий. – Это старая карта. Очень достоверная. Тогда ещё на нейтралитет смотрели через кулинарию.
– Это вы серьёзно? – Степан достал карту в ответ. Современная. Google Maps.
– Вот нормальные границы. А вот здесь – кофейня, где вчера вы мне обещали не спорить!
– Современная карта?! – Геннадий фыркнул. – Да это как фотошоп на топографию! Там даже Крым в центре экрана, будто в рекламе турагентства!
– По крайней мере, тут нет гербов с драконом и надписи "Земли временного использования славянским духом", – огрызнулся Степан.
– А я, – вмешался Янек Ковальский, – принёс карту своего дачного участка. Вот где настоящий нейтралитет. Сосед с одной стороны – молдаванин, с другой – литовец. Мы уже семь лет делим колодец по расписанию. Никаких конфликтов.
– Гениально, – сказал Олег Аркадьевич. – Предлагаю записать в резолюцию: “международный нейтралитет по модели огородов”.
