– А что если мы все нейтральны только на своём квадратном метре? – задумался Дональд. – Это же как Wi-Fi – сигнал есть, но как только ты выходишь за пределы – всё, ловишь VPN.
Ингрид хлопнула в ладоши:
– Хватит! Давайте вернёмся к делу!
Что каждая сторона понимает под “военным нейтралитетом”?
Геннадий:
– Это когда мы никого не трогаем. Но все знают, что трогать нас – опасно. И у нас всё под контролем. Даже то, что не наше. Но временно.
Степан:
– Это когда мы можем дружить с кем хотим, но никто не имеет права нас ревновать. Мы нейтральны, но если что – зовём НАТО на вареники.
Олег:
– Это как отношения на паузе.
Янек:
– Это когда ты не лезешь в конфликт, но тайком читаешь все чаты.
Алекс:
– Это когда делаешь вид, что не участвуешь, но ведёшь стрим и ставишь хэштег “нейтралитет”.
– Всё это чудесно, – устало сказала Ингрид, – но ни одно определение не подходит для юридического документа.
– А давайте не юридический! – предложил Степан. – А народный! Словарь! Там так и написать:
Нейтралитет – это когда все хотят с тобой дружить, но ты живёшь как швейцарский сыр: с дырками, но вкусно.
– Или как холодец, – добавила Тамара. – Вроде ни к кому не липнет, но всех держит.
– Мы можем согласиться на культурный нейтралитет? – предложила Ингрид. – То есть, мы не спорим, кто прав, пока едим одни и те же блюда.
– Согласен, – кивнул Степан. – Только без кетчупа.
– Поддерживаю, – добавил Геннадий. – И без французской горчицы. Намёки считываются.
Итог обсуждения: военный нейтралитет – пока рано; культурный – уже почти достигнут; исторические карты – под запретом; территория «Великого Пирога» – признана художественным вымыслом, но вкусная.
Алекс подвёл итоги стримом: «Когда география превращается в гастрономию – наступает первая стадия мира.»
Так закончилась четвёртая страница главы. Без договора. Но с новой табличкой у входа в зал:
«Глобус не приносить. История – только в анекдотах.»
Вечером десятого дня, когда переговорам угрожало заснуть окончательно, Ингрид Свенссон предложила:
– А давайте устроим культурный вечер?
Молчание. Потом шевельнулся Геннадий Петрович:
– Что это значит? Без повестки? Без документов? Без пирожков?
– С пирожками! – быстро ответила Тамара Ивановна. – Я как раз испекла. С картошкой, капустой и с нейтралитетом. Без агрессии.
– Это значит, – объяснила Ингрид, – каждая делегация покажет что-то национальное. Песню, танец, символ, анекдот, еду – всё, что раскрывает душу народа без геополитики.
– Мы за! – тут же сказал Степан Васильевич, уже доставая из чемодана вышиванку, казакофон и кассету с надписью: "Кубанский хор. Версия для ЕС."
– Мы тоже за, – кивнул Геннадий. – У нас баянист, балалайка, сборник частушек 1957 года и табуретка из берёзы – чтобы на ней плясать.
– У нас будет TikTok флешмоб, – заявил Алекс, надевая светящиеся кроссовки.
– А я… спеку ещё, – сказала Тамара. – Культура без еды – это как заявление без печати.
Сцена была готова. В холле отеля поставили флаг каждой страны, под ними – столы. Один – с самоваром и солёными огурцами, второй – с борщом и варениками, третий – с непонятными турецкими сладостями, которые шипели при укусе.
Первыми выступали украинцы. Степан с серьёзным видом запустил музыку:
“Ой у лузі червона калина…”
– Это символично, – пояснил он. – Мы начинаем с мягкого. А потом будет номер с казаком на ведре.
Следом выступили россияне. Геннадий вышел с баяном, за ним – Игорь с ложками, а Олег принёс самовар, на который был привязан плакат с надписью: “Культурная неприкосновенность начинается с кипятка!”
