Олег Аркадьевич вмешался:
– Мы не против борща. Но давайте так: вы – борщ, мы – газ. Всё честно. Продукт на продукт. Национальный обмен. Без посредников.
– Борщ на газ? – переспросил Степан. – Это что, новый бартерный союз? Сколько литров на кубометр?
– Всё можно пересчитать, – вмешался Игорь Вениаминович, доставая калькулятор. – Средний украинский борщ – 0.9 литра, калорийность – 150 ккал. Один кубометр газа – 10 кВт⋅ч. Значит, если…
– Стоп! – закричала Ингрид. – Мы не будем измерять газ в борщах!
– А почему нет? – обиделся Степан. – У нас вся экономика на борще! Он входит в ВВП как моральный стабилизатор!
– Так, – сказал Геннадий. – Я предлагаю по-другому. Мы поставляем газ. Вы – культурный пакет.
– Какой ещё пакет? – прищурился Степан.
– Вы поставляете песни, костюмы, борщ, вербу, вышиванку, бутылку самогона – по соглашению.
– А гарантия?
– Мы даём вам табличку “Газ подключён с любовью”. А если вы нарушаете условия – табличку переворачиваем.
– А если вы не платите? – Степан прищурился. – Мы вам тогда что, кисель нальём вместо борща?
– Именно! – кивнул Геннадий. – Вся система будет работать по принципу гастрономического давления.
Тут в разговор вмешалась Тамара Ивановна:
– Дети мои. Вы обсуждаете еду, как будто это нефть. Но вы забыли, что еда – это святое. Если вы начнёте торговать борщом, он обидится и перестанет быть вкусным.
– Мы не торгуем, – возразил Степан. – Мы обмениваемся! Это возврат культурных долгов!
– А рецептура у вас, между прочим, украдена! – не выдержал Алекс. – У нас есть видео от 1991 года, где бабушка Геннадию рассказывает, как правильно варить. Он кивает – это доказательство передачи технологий!
– А у нас есть переписка времён Петра Первого, – парировал Геннадий. – Там указано: «вкусный борщ ели в подмосковной избе». Архив есть, пусть даже он написан карандашом на иконе.
– Хватит! – крикнула Ингрид. – Мы должны подписать соглашение!
– Тогда так, – сказал Геннадий. – Мы согласны на газ, если вы признаёте, что борщ – общеславянский, но с российскими корнями.
– Никогда! – закричал Степан. – Мы согласны на газ, если вы признаёте, что борщ – украинский, но временно используется по лицензии.
– А если мы напишем: «Борщ – наш общий друг»? – предложил Янек. – Без географии. Просто друг.
Тишина. Даже самовар замолчал.
– Это звучит… разумно, – медленно сказал Геннадий.
– Если борщ – друг, значит, мы не делим друга. Мы просто… едим его вместе, – заключил Степан.
Так родилась первая Гастрономическая декларация взаимопонимания, в которой стороны согласились, что: борщ – не территория, газ – не соус, бартер возможен, но по душевной шкале, авторство рецепта – дело совести, кетчуп – всё равно вне закона.
Документ подписали. Алекс снял сторис. Тамара на радостях поставила кастрюлю борща в центр зала, как символ мира. Дональд Стивенсон сфотографировал это и подписал: “Diplomacy tastes better with potatoes.”
– Итак, – торжественно сказала Ингрид Свенссон, – теперь, когда мы согласились, что борщ – не предмет захвата, а символ братства, пора поговорить о самом важном: оплате и транзите.
Геннадий Петрович вытащил из портфеля папку с надписью: «ГАЗ. Формула. Жёстко, но с улыбкой». Он был настроен серьёзно. Даже слишком – на нём был галстук с атомами метана и цитатой Менделеева.
– Мы готовы предложить следующие условия, – начал он. – Кубометр по формуле, включающей европейский индекс, поправку на температуру, коэффициент флюидности и, по инициативе Тамары Ивановны, – скидку за вежливость.
