– Сегодня, – сказала она, не дожидаясь, пока кто-то дожует пирожок, – мы впервые попробуем работать по протоколу общения. Но для этого… нам придётся сделать то, чего вы все давно избегаете.
Наступила тревожная тишина. Даже Тамара Ивановна перестала разливать компот по чашкам.
– Вы сядете в алфавитном порядке? – осторожно предположил Степан Васильевич.
– Нет, – ответила Ингрид. – Вы сдадите свои мобильные телефоны.
Гром среди ясного борща.
– Что?! – вскочил Алекс-ТикТок. – Это же нарушение моих гражданских, цифровых и контентных прав! Я сегодня планировал снять, как вы договариваетесь об энергетическом партнёрстве под шубой!
– А если мне позвонит президент? – нахмурился Геннадий Петрович.
– А если мне лайк поставит депутат? – панически подскочил Степан. – Мне надо немедленно реагировать сердечком и фразой «Дякую, пане Іване!»
– Я понимаю, – мягко сказала Ингрид. – Но если мы хотим достичь реального общения, нам нужно перестать общаться с внешним миром. Хотя бы на три часа. Без звонков. Без постов. Без GIF'ок в чатах.
Олег Аркадьевич медленно достал телефон и положил на стол, как пистолет перед дуэлью. За ним последовали остальные – нехотя, мучительно, но под пристальным взглядом Тамары Ивановны, которая стояла рядом с миской с холодцом и тихо шептала:
– Кто не сдаст – получит ложкой по судьбе.
Вскоре на столе лежала целая коллекция смартфонов, планшетов, смарт-часов и одного кнопочного телефона, который, судя по всему, был куплен в эпоху, когда интернет ещё не знал, что такое скорость.
– Всё, – сказала Ингрид. – Теперь – честный, открытый разговор по новой модели. Обсуждаем острую тему: возможность снятия торговых барьеров.
– Отлично, – сказал Степан. – Я предлагаю начать с того, чтобы признать «рошеновские конфеты» не предметом санкций, а объектом культурной дипломатии.
– Ваша конфета – это наш налог, – отрезал Геннадий. – Она сладкая, но вызывает ожог валютного баланса.
– Не понял, – вмешался Дональд. – Вы обсуждаете карамель?
– Мы обсуждаем будущее Европы, выраженное в шоколадной глазури, – пояснил Алекс… и вдруг замер. Его рука потянулась в карман, но там – пусто. Телефона не было. Он бледнел.
– Вы в порядке? – обеспокоенно спросила Ингрид.
– Нет… Я… Я не могу проверить комментарии… Я не знаю, сколько людей сейчас думают, что я умер!
– Это всего три часа, – попыталась её утешить Тамара. – За это время только тесто успевает подойти.
– Или нервы выйти, – буркнул Игорь Вениаминович.
В это время Олег наклонился к Геннадию и прошептал:
– У вас в сумке спрятан старый планшет, правда?
– Тише ты… это на случай дипломатического ЧП. Только Wi-Fi не пали.
Но Wi-Fi уже пал. Швейцарский админ заметил подозрительный трафик, и на экране монитора появилась надпись: “Место подключения: Переговорный зал. Источник: YouTube Live.”
– Кто-то ведёт трансляцию! – закричала Ингрид. – Нарушение режима тишины!
Вся комната в панике. Дональд достал ручку и начал строить карту предполагаемого шпионажа. Турецкий наблюдатель на всякий случай спрятал свой чай в карман. Янек вбежал обратно в зал – вернулся из монастыря с лавандой и миром, но попал в хаос.
– Это было неизбежно! – воскликнул Алекс. – Информацию нельзя остановить! Если ты не выкладываешь – кто-то выложит тебя!
– Это не протокол! – закричала Ингрид. – Это технологическое восстание на дрожжах!
– Я вас предупреждала, – сказала Тамара. – Нельзя лишать людей телефона, пока они не съели пельмени. Нельзя. Это биология.
