— Побегу домой за паспортом, а потом увольняться, — засмеялась я.
— Тогда вечером встретимся в турагентстве, через которое мы прошлый раз ездили в Египет? — спросил Сашка.
— Да, буду ждать тебя там.
Сашка убежал, спеша на работу, а я вернулась домой, отыскала паспорт и полетела к метро. Меня снедало какое-то странное чувство тревоги, но я не придала ему значения, потому что знала: это во мне кричал синдром отличницы. Мол, Люба, какая Греция, надо же практиковать иностранные языки! А то будешь как та стрекоза, что лето красное пропела…
Уволиться с работы не составило труда — они на меня еще даже договор не оформили. Вечером я позвонила маме и рассказала, что следую ее совету: работу по боку — сама в Грецию с Сашкой!
— Вот и правильно, а то из красавицы дочки превратишься у меня в зубрилку синий чулок, — хохотнула мама.
Когда я подходила к дверям офисного центра, где находилось турагентство «Эдельвейс», возле меня вдруг затормозила полицейская машина, чуть не проехав мне прямо по ногам. Идиоты! Из авто вышел крепкий пузатый дядька.
— Девушка, предъявите документы.
— Что я сделала? — ахнула я.
— Ничего… пока. Просто обычная проверка.
Я покопалась в сумочке и выудила паспорт. В общем-то, в Москве часто проверяют документы, но со мной такое случилось впервые. Вроде на приезжую я не похожа.
— Любовь Андреевна Киселева… — бормотал себе под нос полицейский, считывая мои данные в паспорте.
Вдалеке я увидела знакомую фигуру. Сашка!
— Саш! — крикнула я.
Он с кем-то разговаривал по телефону и смотрел в землю, не замечая меня. Я открыла рот, чтобы еще раз позвать его, ведь он уже свернул на дорожку к офисному центру.
А потом я почувствовала, как меня кто-то схватил за руки, сунул что-то вонючее под нос, перед глазами все поплыло, и я потеряла сознание.
Не знаю, сколько прошло времени между тем, как меня схватили, и тем, когда я снова пришла в себя. Я с трудом разлепила глаза и почувствовала нестерпимую головную боль, будто в нее набили гвоздей. Вокруг меня была сплошная темнота, и я не понимала, где нахожусь. Вообще, не понимала, что произошло. Вот она я стою посреди Москвы, ко мне подходит полицейский, проверяет документы, вдалеке я вижу Сашку, а потом все — занавес. Меня схватили и дали подышать какой-то гадостью… Подождите! Меня что, похитили? Похитили? Я начала судорожно шарить руками по себе и вокруг. Руки, слава богу, были не связаны. Кажется, я лежала на полу, на какой-то циновке. И все. Тут стена, там стена. Где я? Ни сумки, ни мобильника я не нашла в темноте. Что же это, а? Мамочки!!!
Я снова легла, свернувшись калачиком, и зажмурилась. Может, если досчитать до десяти, я проснусь и пойму, что это просто кошмарный сон? Я посчитала: один, два, три… десять… сто. Не сработало! Я все еще была в темной крошечной келье (камере?). В голове пронеслись обрывки смутных воспоминаний. Какое-то движение, кажется, автомобиля. Потом меня, словно мешок, вытаскивают и куда-то тащат. Я слышу смесь русской и нерусской речи… Что это был за язык? Пушту? Иврит? Арабский? Сквозь марево, затмившее мое сознание, я не могла разобрать. Затем я почувствовала, как меня что-то больно кольнуло в шею. Дальше провал. И вот я проснулась здесь. Видимо, мне вкололи снотворное и куда-то привезли. Похитили? Прямо посреди Москвы? Но кто и зачем? Я не дочка богатого папочки, чтобы просить за меня выкуп? Кому я понадобилась? Господи, да что же это, а? Я никогда не была трусливой, но сейчас чувствовала, как страх сжимал горло, как скрутило живот, как дрожали от ужаса руки.
