— До свидания, Саад, — наконец сказала я в последний раз и пошла на выход.
— Люба, подожди, — донеслось мне вслед.
Я развернулась и обнаружила Саада в полуметре от себя. Его лицо было таким серьезным, а глаза горели такой страстью, что я испугалась. Сделав шаг назад, я наткнулась на стену. Саад стоял вплотную, но не касался меня, лишь упер руки по обе стороны от моих плеч, будто зажимая в тиски.
— Люба, подари мне поцелуй. Один, на прощание, — хрипло выдохнул он.
— Зачем? — прошептала я, боясь всколыхнувшегося в груди желания и… отчаяния. — Тебе наверняка уже подарили сотни и тысячи поцелуев.
— Ты же знаешь, нам нельзя, — усмехнулся Саад.
— Но ты же целовал девушек раньше?
— Целовал. — Его глаза метнулись от моих губ к глазам, потом обратно.
— Тогда зачем тебе мой поцелуй? — чувствуя, как выпрыгивает из груди сердце, пробормотала я.
— Потому что завтра я улечу, и мы вряд ли когда-нибудь еще увидимся, а я хочу узнать вкус твоих губ, хочу, чтобы они запомнили вкус моих…
Он наклонился, а я подалась вперед. Саад целовал меня мягко, осторожно, будто пробуя на вкус какой-то диковинный фрукт. Потом его губы стали настойчивее, а мои — отзывчивее. Он не касался меня языком, а только губами. Не обнимал — лишь взял мою руку в свою ладонь, сплетя пальцы. У меня кружилась голова и подкашивались ноги. Никто и никогда не целовал меня так нежно и страстно одновременно.
Всю ночь я проплакала. Не знаю почему. Может, потому что понимала, что все, больше никогда его не увижу. Может, потому что знала — завтра он обо мне и не вспомнит, а я, глупышка, уже успела влюбиться. Нет, не в него, а в его поцелуй; в то мгновение, когда представила нас вместе, когда мы были семьей, когда он смотрел на меня глазами, полными настоящей любви, когда я смотрела на него с бесконечной гордостью и восхищением, когда он был отцом моих детей, когда я была для него единственной и вечной.
Я уснула зареванная, выплакав в подушку маленькую глупую мечту о неосуществимом, а проснулась и осознала: он и правда улетел.
Тогда я подумала, что вот и все, необыкновенное приключение закончилось, не успев начаться, и теперь я вернусь к обычной жизни. Сессия, полученная автоматом, была позади. Впереди меня ждало лето и нудная, как я теперь понимала, переводческая практика в дурацкой московской фирме. Я не знала, что моя жизнь, весь ее привычный уклад уже приблизился к краю пропасти, которая вот-вот разверзнется, и все изменится так неожиданно, что я и моргнуть не успею.
Я, еще совсем сонная вышла из подъезда и поплелась к метро. Шла вторая неделя моей переводческой практики в бюро переводов. В торговую компанию я не попала, как планировала. Они позвонили и сказали, что у них какие-то там проблемы, поэтому вместо расширения штата они его сокращают.
Пришлось наспех найти подработку в бюро переводов. Более нудной работы я себе и представить не могла: Люба, переведите паспорт, Люба, переведите договор, Люба, вот вам инструкция по эксплуатации бойлера, переведите. Ужас! И никакого арабского — один сплошной английский. И романтики никакой. И почему я думала, что мне будет интересно? А все шейх! Если бы не неделя, которую я провела переводчицей у Саада, мне бы наверняка теперь нравилась моя нынешняя работа, и она не казалась бы такой скучной. А впереди еще два месяца с хвостиком. Мама, прилетевшая со съемок, пробыла дома всего три дня, выслушала мой рассказ про ревнивца Сашку и красавца шейха и сказала:
