Шейх рассмеялся.
— Один-один, Люба. Все-таки не зря ты переводчик, язык у тебя хорошо подвешен. — И снова послал мне еле заметный поцелуй. — Хочу почувствовать, что ты еще умеешь делать этим язычком.
— Я сейчас тебе вот эту рыбу опрокину на голову, — пообещала я.
— Ч-ч-ч! — Саад поднял руки в знак примирения и капитуляции. — Не хочешь — не надо. Хотя зря.
— Вокруг море девушек, которых ты можешь снять, а на меня не зарься, — отрезала я.
— А я тебя хочу. Очень.
— Ну и хоти себе дальше, — закатила я глаза. — Дурак!
И, вскочив, с гордо поднятой головой, выбежала из ресторана. Бежала я прямо до метро, долго, упрямо вколачивая каблуки в асфальт. Ведь знала прекрасно, что он за мной не побежит — не шейхово это дело, — но все равно неслась так, будто за мной гнались бесы. Шайтан его побери! Ну что за шейхи пошли? Никаких приличий! А я ведь думала, он хороший.
Уже в метро я призналась себе, что давно, почти сразу, поняла, что никакой Саад не хороший. И смотрел он на меня нехорошо, будто раздевал этими своими чернющими глазами. Правда, я надеялась, что все взглядами и закончится, не посмеет приставать или еще что-то. А он какие предложения делает! Наглец! Выходит, прав был Сашка насчет Саада? Может, и прав, но прощать его я не собиралась. Ни того, ни другого. Первого за глупую ревность, за то, что во мне усомнился. Второго — за непристойные предложения.
Когда я уже забралась в свою собственную постельку, прижала к себе любимого плюшевого медведя и собралась уснуть с тем, чтобы завтра позвонить декану и сказать, что я больше не буду делать эту работу, мне позвонил Саад.
— Люба, извини. Я не хотел тебя обидеть, — его голос звучал виновато и искренне. — Просто подумал, что тебе тоже хочется того же.
Я лишь фыркнула в трубку, не удостоив его ответом.
— Так ты все еще моя переводчица? — с опаской поинтересовался он.
— Раз взялась — доработаю, — выдохнула я. — Завтра в Пушкинский музей тебя поведу. — И бросила трубку, чтобы не передумать.
Засыпая, я почему-то думала о тех поцелуйчиках, что посылал мне в ресторане Саад, и еще думала: каково это — поцеловаться с самым настоящим шейхом? А губы у него манящие. А про глаза вообще нельзя думать — в их черной многообещающей сладости я тонула.
Когда утром следующего дня я приехала в отель, где проживал Саад, мне пришлось подняться к нему, так как «их Сиятельство» еще не собрались. Вообще-то, это было неприлично. С другой стороны, чего неприличного? Был бы там не шейх, а какой-нибудь английский бизнесмен, в мою голову не закралась бы и доля сомнения.
В гостиной номера меня встретил не только Саад, но и шейх Захир, смеривший меня каким-то странным взглядом, будто не Саад, а он делал мне вчера непристойные предложения. Неужели он в курсе?
— Ну, раз все готовы, можем выдвигаться, — сказала я, поправляя на носу очки, которые опять нацепила, чтобы казаться старше и строже. Без стекол, конечно же.
Однако, узнав, куда я сегодня поведу Саада, шейх Захир отказался, скривившись, и ушел. Хоть я и рада была, что он не поедет с нами в музей, но занервничала, потому что стоило двери номера закрыться за шейхом Захиром, как глаза Саада тут же побежали по моей фигуре, настырно, изучающе, под одежду всепроникающе.
— Ты сегодня в брюках, — разочарованно выдохнул он.
— Почему шейх Захир не захотел пойти в музей? — не обращая внимания на слова Саада, спросила я.
