Первый в раю - страница 4

Было то время суток, когда старухи уже покинули скамейки перед хатами, а молодежь их еще не заняла – все были на танцплощадке. Они подошли к мопиному дому и молча курили с полчаса, пока не услышали из горсада свист, гиканье и шарканье нескольких сотен подошв по асфальту. Скоро шарканье прекратилось – толпа рассосалась по улочкам.

Мимо них прошли сначала две девицы, оглядываясь, а за ними пять или шесть парней. Парни их не заметили, и это была удача. Вдруг Вадик сказал: «Идет». Место Сергея было в кустах – в засаде. Через минуту мимо кустов прошли Мопа с Киселем. Увидев Вадика на скамейке, Мопа быстро обо всем догадался: он ударил Вадика так сильно, что тот стукнулся головой об забор, к которому прислонялся спиной.

– Я те глаз на анус натяну! – рассвирепел Вадик.

Он сделал ложный выпад левой, а правой заехал Мопе в челюсть. Мопа был плотный парень, но Вадик вообще тяжеловес – от его удара Мопа отлетел на несколько метров и упал бы, если б не ухватился за тонкую рябину, мигом согнувшуюся и затрещавшую. Мопа еще не успел выпрямиться, когда Вадик ступней ударил его в лицо. Мопа упал, а Кисель бросился бежать. Сергей выскочил ему наперерез. Кисель со страху прыгнул на забор, подтянулся и перевалился во двор. Собака, лаявшая с начала драки, после этого чуть не подавилась лаем.

Сергей оглянулся и увидел, что Вадик сидит верхом на вырывающимся Мопе и бьет его головой о землю. В руке у Мопы что-то блеснуло, и, поняв, что это нож, Сергей прыгнул на мопину руку, и рука обмякла. Мопа повернул к Сергею искаженное лицо, и, когда они уходили, Мопа что-то сказал матом, приподняв голову. Сергей, одним рывком отодрав от палисадника штакетину, ударил Мопу куда-то в пах, а потом еще и еще, и Мопа, скорчившись, лежал на боку, когда они наконец ушли.

Ребята шли в тенях домов и деревьев, а потом залезли в школьный садик, собрали падалиц и ели, лежа на траве. Вадик чистил яблоки отобранным у Мопы ножом и рассуждал:

– Мопа такой кайф словил, что в милицию не заявит. Вот только если концы отдаст, тогда плохо. – Потом спросил: – Ты какой стороной штакетины бил – откуда гвоздь торчал или гладкой?

Сергей ничего не ответил. Он не знал, какой стороной бил. Они опять сидели молча. Небо начало уже сереть, когда к садику подъехал милицейский воронок и остановился. Из кабины вышел молодой милиционер, оставив дверцу открытой, и полез на ограду. Он был долговяз и нескладен, с жидкими белесыми волосами и худым лицом. Сергей вспомнил, что они с Вадиком учились с ним в одной школе, только будущий милиционер был на несколько лет старше. И вот теперь тот тихий сопливый пацан висел на заборе, наклонив к себе ветку, и рвал яблоки – крупные он совал за пазуху, а мелкие выкидывал или запихивал в пустую кобуру. Сергей краем глаза видел, как Вадик медленно опускает дымящийся окурок и тушит его о ком земли. В тот момент Сергей почувствовал, что с этой ночи они как бы вне закона.

Милиционер спрыгнул с забора и сел в кабину машины, что-то говоря водителю. Они рассмеялись. Из окна кабины полетело надкушенное яблоко, и воронок уехал. Ребята, посидев еще минут десять, разошлись. Сергей подождал за церковью, когда Вадик скроется, и повернул обратно.

Было уже светло, хотя солнце еще не взошло. В ближнем дворике кто-то уже гремел ведрами, направляясь к хлеву. Сергей поспешил поскорее дойти до перекрестка и свернуть, а потом между двумя глухими заборами, через которые свешивались и сплетались ветки яблонь, дошел до Дублянки – большого ручья, протекающего по городку. Он пошел вверх по течению, и с одной стороны от него журчал ручей, а с другой были или изгородь из колючей проволоки, или плетень, или штакетник. Сергей чуть было не наступил на дохлого гусенка – голова его была затоптана в грязь, как будто ее совсем не было, а брюхо распорото. В черной ране уже копошились мухи. Сергей дошел до знакомого забора, перекинул руку через калитку, нащупал щеколду, откинул ее и крадучись прошел по садику мимо деревянного сортира с застекленным окошечком над дверью.