— Я лучше буду при своих интересах!
— И одна, — добавляет сварливо. — Со своим попугаем.
— Лучше так, чем с общественным достоянием.
— Дёма тебя любит. Не спорь! — не даёт мне и слово против вставить она. — Просто у мужчин такая природа. Да, неприятно, но и ты не делай из измены трагедию. Воспринимай это как комплимент.
— Чего?..
Мне кажется, что я ослышалась, но нет. Любовь Григорьевна как никогда серьёзна:
— Того. Мужчины потребители. Им хочется кого попроще. Чтобы в глаза заглядывали, и погеройствовать можно было, особо не напрягаясь. Тебе, чтоб угодить, стараться надо, а эта профурсетка от простой улыбки тает. Она ещё не знает всех его недостатков. Она его не знает слабым. С ней можно быть кем хочешь. Вот и весь секрет.
— Отлично. Я бы тоже с радостью не узнавала ТАКИХ его недостатков.
— Зачем тогда в его бельё грязное лезла? Любопытной Варваре... Дальше сама знаешь.
— А зачем он это бельё обосрал?! — на взводе называю вещи своими именами. Так оно короче и доходчивей.
— Раз уж полезла, чистюля, позволь ему исправиться. Прощёный мужик он же потом — как шёлковый. Любой каприз бежит исполнять по первому требованию, — надменно игнорирует вопрос Любовь Григорьевна. Впрочем, не забывает по-матерински поддеть: — И сама находи больше времени на него. Увидишь, ваша любовь получит второе дыхание.
— Если человек любит, он не изменит. Хоть пьяный, хоть обиженный, в любом состоянии! Не унижают любимых. Нравится думать, что измена — комплимент? Ваше дело. А для меня это сравнение и поиск лучшего, чем есть.
— Галь, не руби сгоряча. Потом жалеть будешь.
Уже жалею. Что не додумалась поберечь себе нервы и не добавила Демьянову родню в чёрный список. А что? Как встретились чужими, так и разбежались.
— Вряд ли, — бурчу, особо не рассчитывая быть услышанной.
— Ты всё равно не спеши. Будь мудрой.
— Это не мудрость, а компромисс с собой и безысходность!
В порыве экзальтации заканчиваю звонок, не прощаясь. Через секунду понимаю, что не всё высказала. В разговоре явно не хватает жирной точки. Но перезванивать, чтобы сказать: «и больше не звоните мне!», уже как-то не то.
— Бельё обосрал! — повторяет Яшка, наблюдая за тем, как стекает сок с раздавленной в его когтях вишни.
— Не матерись, — вздыхаю с улыбкой. Сама виновата, знаю ведь, как он любит схватывать фразы, брошенные на пике эмоций.
Какаду птица шилопопая. И да, постоянно держать его в клетке нельзя. Опытным путём я выяснила, что мой — не улетает. Вынесла его с собой. Пока я собираю ягоды на компот, он носится рядом по траве, выпрашивает вишню, орёт, просит почесаться, опять орёт. Мозгов и энергии у попугая много. И то и другое нужно куда-то девать.
Скоро время обеденного сна, но до него ещё дожить надо. Сама-то я так накручена, что даже ночью не усну.
Мать за него звонит просить. А от самого Демьяна ни слова! Нормально?!
Я не знаю, за что полюбила его. Демьян безнадёжно избалован. Его жизнь — калейдоскоп ярких эмоций. С ним можно было начать вечер культурной прогулкой на теплоходе, а закончить — прячась за мусорным баком от полицейской облавы в самом опасном районе города.
Он мог внезапно забрать меня с пар, чтобы рвануть на пару суток в горы, а потом так же внезапно не отвечал на звонки по несколько дней. И не видел в этом ничего криминального.
А потом появлялся, всегда неожиданно — ленивый шаг навстречу из тени подъезда… Небрежно отщёлкнутый в сторону окурок… Хриплое: «малыш, я скучал» — три слова, что держали меня возле него на привязи крепче, чем могло бы удержать даже заветное «выходи за меня». Потому что безмозглый романтик внутри меня слышал: «ты делаешь меня лучше» и «я мог бы получить любую, но выбрал тебя».
