Плакальщица - страница 13

Я попыталась сообразить, кто он такой, поскольку впервые увидела его в магазине. Мужчина показался мне знакомым, но я так и не припомнила, где могла его видеть. И узнал ли он меня?

Я поставила корзину с товарами на прилавок.

Мужчина принялся взвешивать продукты.

– Восемьсот пятьдесят грамм яблок, семьсот грамм рыбы и кило двести свинины. Итого шестьдесят семь юаней.

– Спасибо.

Я протянула мужчине деньги.

– У нас еще найдется немного свежих овощей.

– Я выращиваю овощи сама. Пока что покупать их нет нужды, – ответила я не без некоторой гордости.

– А мы ничего не выращиваем. Моей жене не нравится этим заниматься.

Когда я думаю о том, что приготовить на ужин, моя жизнь начинает казаться мне вполне нормальной. Приготовление еды – это одно из немногих дел, в которых я имею право голоса. Если в жизни и осталась какая-то радость, так это именно те моменты, когда я на кухне. Это время, которое я провожу одна, не ощущая себя одинокой.

Я почистила два яблока и порезала на мелкие кусочки. Затем посыпала их щепоткой соли, встряхнула миску и промыла охлажденной кипяченой водой. Этому меня научила мама. Яблоки теперь не будут ни темнеть, ни раскисать. Я спрашивала маму, в чем секрет, но она сказала, что не знает.

Я чувствовала сладость и свежесть яблочного аромата, пока готовила ужин. Когда муж вернется домой, мы съедим эти яблоки вместе.

Мне нравится делить с кем-нибудь трапезу. Любая еда теряет вкус, когда приходится есть в одиночестве.

Лучшее блюдо для совместной трапезы – это, конечно, хого[2]. Когда вся семья рассаживается вокруг котла с горячим вкусным бульоном и начинает есть со смехом и брызгами, всегда поднимается настроение. Однако это не срабатывает, если вас только двое. Особенно если нет поводов для веселья.

Когда я в последний раз ела хого? И когда поем снова?

Дочь прислала мне еще одно сообщение с вопросом, как скоро я приеду в Шанхай.

Но почему она сначала не выйдет замуж? Брак, возможно, и сложная штука, но жить в одиночестве – сплошное мучение.

Прежде муж пел лучше меня, но уже давным-давно никто не слышал его пения.

Наша школа располагалась в большом городе под названием Циншуйчжэнь, «Город чистой воды», – это еще дальше, чем Хутанчжэнь. Многие учащиеся были выходцами из деревень, некоторые – из весьма отдаленных деревушек, как мы с моим будущим мужем. Муж был родом из деревушки Шицзинцунь («Деревня с каменным колодцем»), которая находилась в паре километров от моей деревни.

Я не сдала вступительные экзамены в университет – мне пришлось бросить школу в последнем полугодии, чтобы помогать маме ухаживать за больным папой. Мой будущий муж получил хорошие оценки, но у него не нашлось родственников, которые захотели бы платить за его дальнейшее обучение, так что он был вынужден отказаться от мечты об университетском образовании. Его родители умерли, когда он был маленьким, и с тех пор он жил у своего дяди, у которого не было лишних денег на его содержание. Правда, если бы моему будущему мужу предложили место в лучшем университете Пекина, то деревенский комитет, конечно, оказал бы ему финансовую помощь.

Мой папа выздоровел каким-то чудесным образом после того, как все уже решили, что он скоро умрет. Он посоветовал мне сдать экзамены в следующем году, но мама посчитала, что это станет бессмысленной тратой времени и денег. Она думала, что для меня будет важнее найти мужа или работу.