Картинка исчезла. Словно под порывом ветра, листы шумно переплеснулись. Появилась новая картинка. На этот раз Белла увидела свой дом. Судя по догорающей свечке был поздний вечер. Сама Белла, все еще маленькая девочка, мирно спала в своей кровати, а отцовская рука гладила ее по голове.
«Видимо я вижу картинку глазами папы», – догадалась девушка.
Потом Филипп осторожно встал и подошел к окну. Небо было затянуто тучами, но среди этой черной массы можно было четко рассмотреть серо-белое пятно.
«Луна растет. Через два дня… – отец повернулся к спящей дочери, – кажется, настойка Берты помогает. Белла, волчонок мой… Сегодня 2 июня 1900 года. Примерно в восемь часов вечера у нее поднялась температура, тело дрожало. На русых волосах четко проявились белые пряди. Очередной приступ истерического смеха, который тут же сменился злостью… Как я сейчас могу ее оставить? Нет, надо идти. Если с ней что-то случится… Господи, защити мою девочку. Защити ее от меня… Когда луна пойдет на убыль, надо будет написать директору в академию…»
Белла больше не могла это слушать и захлопнула тетрадь. Ужасная мысль, ворвавшаяся в ее голову, была причиняла страшную боль. Она вспомнила и слова Берты:
«Он всегда уходит перед полнолунием…»
Девушка села на кровать и упала лицом в подушку. Слезы душили ее. Воздуха не хватало. Но плакала Белла вовсе не от того, кем оказался ее отец, а от того каким страданиям он подвергается каждый месяц. Теперь она знала куда он уходит и почему всегда возвращается в ужасном состоянии. Луна резко стала Белле ненавистна. Но она быстро оборвала поток плохих мыслей и стала думать, как ей помочь отцу. Так увлекшись своими мыслями и идеями, что уснула и не услышала даже, как вернулся Филипп.
Все следующее утро отец с дочерью провели в молчании. Филипп все ждал подходящего момента, чтобы поговорить, но все надеялся, что Белла первая заговорит с ним. Однако девушка ничего не говорила, думая о чем-то своем. Мужчина попытался отвлечься чтением, но это не помогало.
– Белла, – позвал он дочь, откладывая книгу.
– Да, папа?
– Сядь, – резко сказал Филипп, но, испугавшись своего тона, поспешно добавил: – Мне надо тебе кое-что рассказать.
Белла от неожиданности чуть не выронила тарелку, но быстро справилась с нахлынувшим волнением. Она вытерла руки о полотенце и села в кресло.
– Я… не мастер рассказывать подобные вещи, Белла. В общем…
***
… Декабрь 1897 года. Молодой человек, закутанный в зимний затертый плащ, держал в озябших руках письмо. С самого утра погода была абсолютно противоположна его состоянию: в молодом сердце уже таилась злоба, а душа черствела. В такие моменты он любил зиму, потому что ее пустота и холод были так похожи на его жизнь. Тот цветок, красивый, с большими разноцветным бутоном, который цвел в его душе пока он учился в академии, проводил время с друзьями, теперь поник, покрылся инеем, умер.
– Здравствуй, Филипп, – поздоровался с ним пожилой человек, одетый в дорогой серый костюм. Из нагрудного кармана у него выглядывали часы на золотой цепочке. Одно из стекол пенсне треснуто.
– Добрый день, сэр, – без особой радости в голосе ответил мужчина. – Я получил ваше письмо. Зачем вы хотели меня видеть?
– Август и Ролан несколько месяцев подряд писали мне. Просили найти тебя. Они переживают.
– Сэр, я не хочу сейчас об этом говорить. Многое случилось после окончания академии…
