– Вот и хорошо, – сказал он громко, – наконец-то вспомните, как играть в классики без планшетов.
Кто-то засмеялся, но большинство выглядели обеспокоенными.
Я сел на подоконник, глядя на улицу. За окном шёл обычный школьный день: кто-то гулял по двору, родители вели малышей в детский сад, машины спешили по делам. Только внутри школы всё было иначе – будто время остановилось, и никто не знал, что делать дальше.
Мила присела рядом, обняв колени руками.
– Ты когда-нибудь думал, что техника может подвести в самый неожиданный момент?
Я задумался.
– Наверное, нет. Мы привыкли, что всё работает само собой.
Она посмотрела на меня внимательно.
– А если однажды всё исчезнет?
Я не знал, что ответить.
В коридоре стало тише, даже самые шумные ребята замолчали.
Я услышал, как учителя обсуждают, стоит ли отпускать нас домой, если система не восстановится.
Феликс подошёл ко мне.
– Если хочешь, можем попробовать разобраться, что случилось.
Я кивнул, и мы пошли к серверной, где обычно работал администратор.
Дверь была закрыта, но через стекло было видно, что внутри горят только аварийные лампы.
– Похоже, и тут всё зависло, – сказал Феликс.
Я посмотрел на Милу.
– Может, это шанс научиться чему-то новому – без подсказок и автоматических ответов.
Она улыбнулась.
– Может быть.
Я почувствовал, как тревога постепенно сменяется любопытством.
В этот момент по школе раздался сигнал тревоги – короткий, резкий, будто кто-то случайно нажал на кнопку. Все замерли, прислушиваясь к дальнейшим событиям.
Я посмотрел на учителей, которые переглядывались, не зная, что делать.
В этот момент я понял, что впервые за долгое время школа стала по-настоящему живой – не благодаря технологиям, а вопреки им.
Сигнал тревоги прозвучал неожиданно резко, и на несколько секунд в коридоре воцарилась тишина, словно даже стены прислушивались к этому звуку. Учителя переглядывались, кто-то поспешил к окнам, проверяя, не происходит ли чего-то снаружи, а завуч попыталась связаться с администрацией через мобильный, но сеть снова отказала. Я заметил, как у некоторых ребят в глазах мелькнул страх, хотя большинство пытались держаться спокойно, делая вид, что всё происходящее – просто временная неприятность. Мила сжала ремешок рюкзака, её пальцы побелели, но она не сказала ни слова. Я встал рядом, чтобы она почувствовала, что не одна, и мы вместе смотрели, как по коридору медленно проходит директор, стараясь сохранять видимость контроля над ситуацией.
В этот момент из учительской вышел наш математик, доктор Крузе, обычно невозмутимый и строгий, но сейчас он выглядел растерянным. Он громко обратился ко всем:
– Прошу сохранять спокойствие. Сейчас мы выясняем причину сбоя и примем решение, как действовать дальше.
Кто-то из учеников спросил, можно ли выйти на улицу, но Крузе покачал головой:
– Пока оставайтесь в здании.
В его голосе прозвучала неуверенность, которую он пытался скрыть.
Я почувствовал, что взрослые тоже не знают, что делать, и это было даже страшнее, чем сама поломка системы.
В коридоре становилось всё душнее, кто-то открыл окна, чтобы впустить свежий воздух. Я заметил, что некоторые ребята начали собираться группами, обсуждая, как провести время, пока не восстановится связь. Кто-то предложил сыграть в города, кто-то достал настольную игру из рюкзака, а самые младшие устроили догонялки между стенами. Я поймал себя на мысли, что без привычных гаджетов шум в школе стал живее, смех звучал громче, а лица одноклассников вдруг стали казаться ближе и понятнее.
