- Ирочка, дайте, пожалуйста, зеркало, - и добавил, обращаясь к медсестре: - А ты, Катя, сбегай за валерьяночкой. Пригодится.
Ирина, пряча глаза, достала из тумбочки пудреницу и протянула мне.
Где-то в глубине души пряталась робкая надежда, что, может, все не так страшно, как кажется. Но действительность оказалась намного хуже, чем самые мрачные предположения.
Из маленького зеркальца на меня смотрела страшная рожа. Если б увидела такое в темном переулке, тупо подумала я, прежде чем залиться слезами, то умерла бы со страху.
Косые шрамы пересекали лицо и шею, стягивая и уродуя их. Надломленные края кости на лбу выровнять не удалось, они так и срослись – где впадиной, где бугром. Скулы, левая глазница, нижняя челюсть – все это было сломано и тоже срослось кое-как. Левый глаз словно выглядывал из какой-то косой щели. Сломанный нос провалился вовнутрь, как у сифилитика. Порванная и криво сросшаяся нижняя губа свисала уродливым валиком. Вдобавок от доброй половины зубов остались одни пеньки.
Медсестра Катя принесла стаканчик с валерьянкой. Я выпила залпом, продолжая таращиться в зеркальце. Рожа словно гипнотизировала меня, притягивала к себе. Слезы катились по щекам, капали на казенную бурую пижаму, я и не думала их вытирать. Врач погладил меня по плечу:
- Пойдем в ординаторскую, поговорим. Там сейчас нет никого.
Шлепая огромными казенными тапками неопределенного цвета, я вышла за ним в коридор.
- Мариночка! – подбежала ко мне с поста медсестра Лариса. – Там опять этот звонил. Ну, тот самый. Спрашивал, нельзя ли тебя навестить. Сказал, что еще позвонит.
К великому разочарованию – моему, а также врачей и следователя, выяснилось, что мужчина, интересовавшийся моим самочувствием, – всего-навсего тот, кто нашел меня на дороге и привез в больницу. Смутно прорывалось сквозь темноту: кто-то берет на руки и несет… Мне очень интересно было, какой он. Представлялся, разумеется, прекрасный принц. Молодой, высокий, красивый. И, конечно, сильный. Хотя меня, с моим ростом и весом, вполне мог унести и плюгавый коротышка. Однако подобный вариант казался мне оскорбительным.
Разумеется, мне очень хотелось увидеть моего спасителя, и я вполне допускала, что раз он звонит и справляется обо мне, то, может, и навестить захочет. Чего там греха таить, и лицо-то мое в первую очередь интересовало в первую очередь на подобное развитие ситуации. А то ведь придет, посмотрит и… И убежит с криками ужаса. Или посидит, мужественно сражаясь с тошнотой, минут пять, после чего и звонить перестанет.
Кроме моего таинственного спасителя никто меня не искал и никто обо мне не спрашивал. Приходил молодой рыжий милиционер в штатском, старательно и безуспешно пытался что-то у меня выведать. По его словам выходило, что в Сочи отправили по факсу два моих снимка, но, как и следовало ожидать, никто меня по ним не узнал: ни бывший муж, ни бывшие сослуживцы. Поэтому вопрос идентификации моей личности оставался открытым.
И надо ж такому случиться, что в тот момент, когда я наконец обнаружила, во что превратилась, мой прекрасный принц захотел увидеть меня воочию. Лариса стояла и смотрела выжидательно, а я от отчаяния не нашла слов. Только рукой махнула безнадежно, нисколько не задумываясь, как именно этот жест поймет Лариса.
Врач привел меня в ординаторскую, закрыл дверь, усадил в кресло, сам подошел к стенному шкафчику. Достал бутылку с прозрачной жидкостью, плеснул в мензурку, разбавил водой из графина, протянул мне.
