Бережно расправил бумагу на столешнице, продублировал укрепляющее заклинание, наблюдая, как исчезают замины и складки, выравниваются потрёпанные края, светлеет бумага и становятся более чёткими буквы. Руки дрожали от волнения. Никогда я ещё не был так близок к разгадке причин свалившейся на расу беды.
Постигло ли меня разочарование? Пожалуй, нет. Прежде всего потому, что существование неизученного свидетельства постоянно изводило меня, а поиски превратились в страсть. Теперь этот этап позади, остался анализ первоисточника и повторное изучение остальных материалов. С другой стороны, я ждал большего. После вдумчивого прочтения стало понятным, почему выводы исследователей так разнились. «Отчёт» составили, опираясь на впечатления ребёнка, да ещё спустя несколько десятилетий.
Ну, как ребёнка? Юный дракон, только-только вставший на крыло, впервые перелетел пограничный хребет, пристроившись в хвост вереницы сородичей. Старший брат, заметив нарушителя, послал ему ментальный приказ возвращаться в замок – до инициации запрещалось покидать горы в основной ипостаси. Увы, неопытные, не получившие навык обращения с собственным огнём юнцы могли натворить бед.
Любознательный подросток сделал вид, что послушался, он залетел за ближайшую скалу, где принял человеческий облик, намереваясь дождаться подходящего момента и последовать за сородичами на пределе видимости. Оттуда из-за скалы и наблюдал за трагедией.
Нетрудно понять, почему юнец довольно долго молчал об увиденном. Он нарушил запрет и боялся наказания? Возможно, но не это главное. Слишком глубоким было потрясение. Он видел, как погибают сородичи, не имея возможности помочь им. Гигантская, глубоко переживаемая вина терзала его долгое время. Лишь повзрослев и осознав, что его свидетельство может предупредить новые трагедии, он пришёл к предводителю каяться.
Жаль, что признание не случилось сразу. Могущественный маг, открывший охоту на драконов, всё это время безнаказанно губил многих, а свидетелей страшных событий не оставалось. После рассказа единственного выжившего, имя которого, к сожалению, не сохранилось, драконы стали осторожнее и не такими самонадеянными как прежде.
Я отодвинул от себя свиток, откинулся на спинку кресла и прикрыл веки. Эмоции бушевали в груди. Как? Как он мог хорониться в засаде и не прийти на помощь? Даже представлять себя в подобной ситуации – мучение. Парень ещё не владел драконьим огнём, а это привычно считалось главным оружием. Однако, по его же свидетельству, пламя не причиняло вреда людям, непостижимым образом обращаясь против извергнувших его драконов. Мог бы сообразить, что нужно действовать когтями, зубами — телесной мощью. Не сообразил, что совсем неудивительно для шокированного увиденным подростка. Он даже обернуться не смог, что уж говорить о битве.
– Да-а-а… – произнёс я в задумчивости. – Не хотелось бы мне оказаться на месте этого мальчишки!
Послышались тяжёлые шаги. Я стряхнул задумчивость, сел ровно и взглянул на появившегося в дверном проёме слугу.
– Простите, что потревожил, хозяин, – комкая в руках шапку, обратился ко мне конюх.
– Что тебе, Джес?
– Да вот, хотел в деревню сгонять. Дочка родить должна, хочется внука самому принять на руки.
– Так скачи! Когда я не позволял тебе родню навещать? Плату за прошлый месяц…
– Я не про монеты, хозяин.
– Про что же? Говори, не тушуйся.
