— Слушайте, а что такое «отдача»? — мне порядком надоело слышать то, чего я до конца не понимала.
Но алхимик вместо того, чтобы по-нормальному объяснить, сказал:
— Завтра, Стерх. Все вопросы завтра после занятий — можешь даже на бумажке записать, чтобы не забыть. А сейчас ложись спать, иначе тебе никакой эликсир бодрости не поможет.
Я поджала губы — вместо этого спича мог бы ответить буквально в двух словах — и холодно уронила:
— На память я пока не жалуюсь. Доброй ночи.
— И тебе, — легко отозвался Вингейтс. — Флаконы не перепутаешь?
— Не перепутаю, — со всей возможной едкостью уверила я. За что была одарена весёлой полуулыбкой, и поздний посетитель наконец ушёл.
— И почему он так меня бесит? — пробормотала я, ставя бутылочку с утренним эликсиром на стол. Погасила свет, забралась в кровать и махом выпила эликсир из второго флакончика. И только-только успела поставить пустую тару на тумбочку у изголовья, как меня поглотила непроглядная пучина снов без сновидений.
26. Интерлюдия
— Слушай, ты ведь учился всего на два курса позже меня. Почему же я до сих пор ни сном ни духом о таком, м-м, студенческом способе выказывать своё нерасположение?
— Потому что тебе это всегда было неинтересно. А я наоборот лез, куда просили и не просили, особенно если дело касалось алхимии.
Ровно горел камин, и его пламя играло рубиновыми отблесками в двух бокалах с лучшим вином Внутреннего моря.
— Однако я скоро десять лет, как ректор Академии, и за всё это время не помню ни одного подобного случая.
— Не знаешь, ты хотел сказать?
Двое мужчин сидели в креслах перед огнём, любуясь танцем жёлто-рыжих языков.
— Не заставляй меня усомниться в своей должностной пригодности.
— Уговорил, не буду. Просто порошок — это как мода. В последние годы им и впрямь не пользовались. Зато когда я был аспирантом, а ты мотался по миру — о, тогда была настоящая эпидемия! Дух Академии не успевал раздавать отдачу.
— Не понимаю.
— Зачем они это делали, если знали, что чревато? Я тоже не понимаю. Зато мне не составило труда доказать актуальность моего универсального индикатора.
— Ещё скажи, ты поэтому с первого раза защитил кандидатскую.
— Кто знает? Если помнишь, тогдашний ректор был весьма суров.
В кабинете ненадолго воцарилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием дров в камине.
— Ты уже общался с духом насчёт ключа?
— Да. Говорит, на территории Академии его нет.
— Quod erat demonstrandum.
— Sic.
Повисла пауза.
— Так его и в самом деле легко изготовить? Я просто пытаюсь представить себе: вот некто видит, как мы со Стерх улетаем, находит ключ — и сразу бежит делать порошок? Или у него уже был готовый, то есть диверсия планировалась давно?
Скрипнуло кресло.
— Видишь ли, там достаточно смешать три компонента: медный взгляд, роговое серебро и тонкий порошок. Первые два студенты привозят с собой, чтобы готовить эликсир бодрости — ты в курсе, какая очередь выстраивается в лабораторию накануне экзаменов. А тонкий порошок мы буквально вчера делали со вторым курсом, и удачные результаты я, как всегда, разрешил забрать. Такое вот стечение обстоятельств.
— Да уж. Но про второй курс — это интересно.
— Однако не доказательство. В конце концов, злоумышленник мог получить порошок от старших товарищей. За ненадобностью тем.
— Согласен, такой вариант исключать нельзя.
Полено в камине с громким треском выпустило вверх целый сноп искр.
