Мамино воспитание было строгим. Нет, Вера никогда не позволяла себе кричать на ребёнка или применять физические методы воздействия, но умела произнести пожелание или указание так, что Алиса немедленно его выполняла. Надо было убирать комнату, мыть общий коридор по графику, который каждый месяц вывешивался на стенке возле телефона, надо было помочь дряхлеющей бабе Лизе, обязательно выучить все уроки… Можно и погулять немного, но в девять вечера обязательно быть дома – потому что завтра рано вставать: дочке в школу, маме на работу. Алиса старалась.
Когда дочь стала старшеклассницей, Вера строго-настрого наказала, чтобы даже не смела думать о мальчиках, пока не получит достойное образование. Сама Вера, чтобы свести концы с концами, прокормить Алису и хоть как-то одеться, вкалывала на двух работах.
Дочерью она гордилась. Ещё бы: после успешного окончания школы Алиса поступила на журфак МГУ! Успешно сдала и ЕГЭ, и вступительные экзамены, по результатам была зачислена на бюджетное отделение. Престижное образование гарантировало девочке светлое будущее. По крайней мере, Вера так думала.
Однако увидеть светлое будущее дочери ей было не суждено. Когда Алиса училась на старших курсах университета, мамы не стало.
Вера ушла тихо: просто однажды утром не проснулась.
После похорон Алиса долго не могла прийти в себя. Девушка тосковала, чуть ли не неделю ничего не ела, всё шептала: «Мамочка, родная моя, как же так?.. Мамочка, как же я буду без тебя?!»
Самое тяжёлое время наступало вечером. Вокруг была тишина, лишь изредка слышался шум проехавшей машины по переулку, всё вокруг погружалось в темноту. Наступавшая ночь давила на Алису, она почти физически ощущала её холодные прикосновения, казалось, ещё чуть-чуть – и будешь раздавлена этой холодной тьмой и тишиной.
Никто не знал, как девушке больно и одиноко. Никто, наверное, кроме бабы Лизы. Она, хоть и совсем состарилась, но находила в себе силы поддерживать и утешать Алису.
В одну из таких жутких и тёмных ночей Алиса Ленская ощутила, что она не одна. Ей вдруг стало казаться, что рядом кто-то есть. Свет она включать не стала, решила осмотреться, благо с улицы в комнату проникало тусклое мерцание уличного фонаря.
К своему ужасу, Алиса увидела справа и слева от себя две высокие, явно мужские фигуры, одетые в плащи с накинутыми на голову капюшонами. Тот, что справа, был облачён в белые одежды, ярким пятном выделявшиеся во мраке комнаты, а на том, что стоял слева, виднелся чёрный плащ, почти сливавшийся с общим фоном ночи.
Первым порывом девушки было встать, выбежать на улицу, а там кричать и звать на помощь. Но подняться с кровати не удалось: тело не слушалось, ноги как будто прилипли к полу.
Алиса взмахнула рукой, чтобы оттолкнуть фигуру справа, но опять ничего не вышло. Её рука прошла сквозь белый силуэт и больно ударилась о спинку кровати.
– Хватит махать руками, Алиса! Это что ещё за фокусы? – раздался ровный строгий голос.
Она испугалась, сжалась в комок и непроизвольно посмотрела на входную дверь.
– Не пугай девушку! – слева неожиданно возник бархатный, негромкий, чуть хрипловатый голосок. – Вместо того чтобы всё объяснить, ты читаешь ей нотации.
Алиса боялась пошевелиться, вжалась в кровать и со страхом думала, что будет дальше.
– Значит, тебя зовут Алиса… У тебя горе, тебя покинул самый близкий тебе человек – твоя мама, и ты каждую ночь в тоске и печали изводишь себя, – снова послышался бархатистый голос. – Знаешь что?.. Нам надо познакомиться! Я верно говорю, светоносец?..
