Когда на вепря нападали, он растопыривал их, а если приходилось совсем худо, то отстреливал шипы в разные стороны. Впиваясь, ядовитые иглы вызывали сильное жжение, особенно если попадали в пасть. Пока хищник катался по земле, пытаясь вытащить шипы, кабан спокойно убегал или, напротив, бросался в атаку и кромсал ошеломлённого врага клыками.
Нормак Чёрный Кот впервые за свои четырнадцать лет охотился на кабана-колючку в одиночестве. Ростом Нормак вытянулся почти до взрослого воина, но ещё не оброс мясом. Ему достались изумрудные глаза матери, а смуглой кожей и смоляными волосами он пошёл в отца. Худой и жилистый, гибкий, как ивовая ветка, но в то же время крепкий, как базальт, он был достойным сыном племени беоров.
Чёрный Кот затаил дыхание. Вепрь, как и все представители его породы, видел плохо, больше полагаясь на чутьё. Нормак предусмотрел это, намазавшись ягодами кислянки. В паху и подмышках теперь зудело, зато красный сок напрочь отбил человеческий запах.
Кабан-колючка, деловито похрюкивая, попил из ручья, вошёл в него по грудь, постоял несколько секунд, выбрался на противоположный берег и отряхнулся.
Маленькие ушки уловили щелчок тетивы, но слишком поздно. Стрела вонзилась под лопатку. Зверь заревел и ощетинился. Он низко пригнул голову, широко расставив передние копыта. Идти на него в лобовую атаку не решился бы даже Серый Медведь. Вепри всегда дорого продавали свою жизнь.
Вторая стрела просвистела над ухом и вонзилась в дерево за кабаном. Вепрь понял, что пора удирать. В открытую с ним сражаться не собирались, а летевшие острые палки причиняли такую же боль, как когти рыси.
Нормак пнул от злости муравейник и кинулся за добычей.
«Волчьи яйца! Как я мог промахнуться! Он же стоял точно пень!»
Торчавшая стрела сильно замедляла кабана. Он понимал, что любой хищник легко выследит его по запаху крови: она сочилась из раны, оставляя чёткий ориентир на земле. Вепрь покружил немного между деревьями, нырнул в заросли высокий травы и лёг на брюхо.
Чёрный Кот был неплохим следопытом, пусть и не таким мастером, как старший брат Рерик. Тот читал следы на земле быстрее, чем Седой Кедр – свои бумажные свитки. Но сейчас Нормак замер в нерешительности.
«Везде следы. Куда он побежал? На восток? Нет, к Оленьему озеру! Хотя…»
Застыв на открытом месте, Нормак сам превратился в мишень. Кабан заметил его и с рёвом вылетел из травы. Острые копыта взрыли землю, клыки нацелились в живот. Чёрный Кот успел выстрелить, но стрела лишь оцарапала шкуру на толстом черепе. Смерть пыхтела и яростно хрюкала уже в трёх метрах от Нормака. Вепрь преодолел это расстояние за секунду.
Чёрный Кот закрыл глаза, приготовившись к удару. Бежать и уворачиваться было слишком поздно. Нормак мысленно простился с мамой. Сейчас кабан собьёт его с ног, протащит по земле, вспорет живот, намотает кишки на клыки и будет терзать до последнего вздоха.
Чёрный Кот не увидел, как из кустов вылетело копьё. Вепрь рухнул с поросячьим визгом, попытался встать, но дрожащие ноги больше не могли удержать тяжёлую тушу. Сработал рефлекс: кабан ощетинился и выстрелил колючками. Но те лишь бессмысленно разлетелись по сторонам.
Нормак открыл глаза. Вепрь с копьём в боку корчился в предсмертной агонии, почти касаясь рылом его ступни. Между деревьев мелькнул силуэт. Рослый воин подошёл к кабану, пырнул ножом в сердце и прошептал короткую молитву Веси за удачную охоту.
