). Что? Толоконников. Что, хвалил?
Мстислав Романович. Да… хвалил.
Толоконников. Ты посмотри. Чудеса.
Мстислав Романович. Почему чудеса?
Толоконников. Да как-то всё… хм.
Мстислав Романович поспешно, нервно уезжает в соседнюю комнату.
Толоконников. Поэт.
Горюхин. А вот интересно, Петр Иванович, как у поэтов в пересчете?
Толоконников. В каком пересчете?
Горюхин. Маршалы у них имеются?
Толоконников. Слушай. Всем ты хорош, но вот здесь (показывает на язык) у тебя дефект… Вот такие дела. Что ж, я… рад за него.
Рюмкин. Да, редко за кого так вот радуешься. Мстислав Романович своим терпением и стремлением… заслужил.
Толоконников. Пока ничего еще не заслужил. Я вот что думаю – могут люди ошибаться? А эта ошибка до-орого будет стоить. Он же не мальчишка. Нет, зря он это затеял. Зря. Слишком он всё серьезно воспринимает. Видели? Руки тряслись. Зря. (Рюмкину.) В театр идете?
Рюмкин. Да.
Толоконников. Хочу тебя спросить, Георгий. Что, Женя… как там у вас? (Пауза.) Что у вас там получается? Я же отец.
Рюмкин закуривает, пальцы дрожат.
Толоконников. Что это у вас сегодня у всех руки трясутся?
Рюмкин. Я… не знаю, Петр Иванович…
Толоконников (Горюхину). Ты выйди минут на пять.
Горюхин выходит в прихожую, снимает плащ, затем снова вешает, чешет затылок, идет в кухню.
Рюмкин. Я Женю… очень люблю.
Толоконников. А она?
Рюмкин. А она относится ко мне… как к другу. Я много думал… Да что там. Три года думаю… Мне кажется, она до сих пор любит Бориса.
Толоконников. Пфе! Гончарова, что ли? Не-ет. Ты ее не знаешь. Гордая, гордая до… невозможности. К тому же Гончаров три года, как женат. Терезу, жену его, помнишь? Да, вы же были тогда все вместе. Ах, какая женщина! Вот это женщина. И кому досталась! (Пауза.) Не так ты себя ведешь. С учебой у тебя всё нормально?
Рюмкин. Нормально.
Толоконников. В смысле перспективы? Честно?
Рюмкин. Ставят в пример, если честно.
Толоконников. Верю. Ты парень с головой. (Пауза.) Не целовались еще, что ли?
Рюмкин. Петр Иванович! Не надо.
Толоконников. Скажи ей сегодня так. Мол, Женя, ты знаешь, как я к тебе отношусь и если ты меня уважаешь, то ответь. Понял? Так и скажи. Подумай, скажи. Еще скажи – буду ждать. Долго думаешь ждать?
Рюмкин. Петр Иванович!
Толоконников. Петр Иванович, Петр Иванович! Ты ж солдат, а не кисейная барышня. Если не спросишь, то забудь дорогу в мой дом, понял? Нечего себя надрывать. П-поэты.
Рюмкин (вставая). Ну что ж. Тогда прощайте, Петр Иванович.
Выходит в прихожую, сталкивается с Женей. Она уже переоделась.
Женя. Я готова. Что с тобой?
Рюмкин. Ничего. Так пошли?
Женя входит в комнату, пристально смотрит на отца. Тот отворачивается, барабанит пальцами.
Женя. О чем вы говорили?
Толоконников. С кем?
Женя. Ты сам знаешь, с кем.
Толоконников. О тебе.
Женя. Какой ты… жестокий.
Выходит.
Женя. Пошли, Георгий.
Одеваются, уходят.
Толоконников (кричит). Маша!
Входит Мария Романовна.
Толоконников. Горюхин ушел?
Мария Романовна. Нет, сидит на кухне.
Толоконников. Ты видишь, что с твоей дочерью?
Мария Романовна. Вижу.
Толоконников. Ничего ты не видишь. (Пауза.) Парня нужно было рожать, мужика! Поняла теперь?
Мария Романовна. Почему ты кричишь на меня? (Начинают дрожать руки.)
Толоконников. И у этой руки трясутся.
Мария Романовна. Я давно уже стала… домработницей… Меня не замечают, как будто меня нет!
Толоконников. Начинается.
Мария Романовна. Я молчала. Молчала, молчала! А ты, оказывается, даже с подругой Жени…
