Шёл по городу и дивился.
Вроде, улица знакомая, каждый поворот помню, каждый забор. А теперь – будто кто-то сменил декорации. Взял мой город и перекроил по чужим чертежам.
Там, где раньше был пустырь с бурьяном по пояс – теперь стеклянные высотки. Шлагбаум, охрана, парковка, как в столицах.
А где раньше были ржавые кооперативные гаражи – рассадник бомжей, алкашей и торчков – теперь торговый центр. С фасада светится название латинскими буквами, как будто не Новознаменск это, а курорт. Всё в стекле и камне. Не город – витрина. Только вот… душу куда девали?
Шёл и вертел головой, как приезжий.
Люди – совсем другие. Одеты опрятно, но уши черными каплями пластика заткнуты – у каждого первого беспроводные наушники. В руках телефоны, и все как под гипнозом. Взглядов нет, течёт толпа.
А машины… Машины – это отдельная песня.
Зализанные, сверкающие, разноцветные, будто дешевые китайские игрушки. Белые, желтые, красные. Ни тебе «бумеров», ни «паджериков». Пацанских «девяток» – так вообще ни одной. Как будто стёрли их с улиц. У некоторых тачек вообще мотора не слышно, будто на батарейках едут, ну точно игрушка. Электромобили? А ведь раньше по звуку движка я легко определял – кто подъехал, свои или чужие.
Час топал пешком. На автобус – ни рубля, ксивы тоже нет. И фиг знает, сейчас вообще по удостоверению кто-то ездит? Ну, это ничего, прогуляться полезно – ходьба в голове порядок наводит.
Здание РОВД почти не изменилось. Те же стены, те же неубиваемые ступени еще с советских времен. Только теперь решётки на окнах и огромная вывеска с подсветкой – ПОЛИЦИЯ.
Над входом табличка: Отдел МВД России по Заводскому району города Новознаменска.
Ёкнуло внутри. Столько раз я поднимался по этим ступеням с щербинками. Дежурил, ночевал, выпивал, допрашивал. Второй дом мне это был.
А теперь – посмотрим, что осталось от прошлого. Кто в теремочке живет.
Я вдохнул поглубже, пряча все раздумья и ощущения, всё, что бродило в голове и ложилось на сердце. Потянул за массивную ручку железной двери. Вместо скрипучей ржавой пружины теперь доводчик хитрый. Тугой, как будто чужих пускать не хочет. Только я-то не чужой. Я свой…
Вошёл внутрь и не узнал отдел. Ни тебе паутины под потолком с разводами, ни затёртого линолеума с заплатками. Всё чисто, блестит – плюнуть некуда. На подоконниках не кактусы в обрезанных пластиковых бутылках, а цветочки «женские», изящные. В такие бычок не бросишь – рука не поднимется.
При входе возвели несуразную конструкцию – вертушка с блестящими трубами-лапами. Поперёк дороги встала, как шлагбаум на КПП. Толкнул я трубу. Не шелохнулась. Хм!
На проходной за столом восседал молоденький сержант. Прыщавый, рыхлый, на телепузика похож. Уткнулся в телефон, сидит, растекся по стулу.
Сбоку, как и раньше – дежурная часть за стеклом. Только стекло, видимо, тоже совсем новое, не исцарапано и без потёков краски на трафаретных буквах.
Когда я дернул замок – телепузик «проснулся»:
– Вы к кому, гражданин?
Гражданина в зеркале увидишь. А я – майор милиции. Вслух не сказал, но зудело внутри.
– К себе, – буркнул я.
Странно, что в лицо меня тут не узнают. Или у постового память, как у пескаря, или мой предшественник был настолько неприметен, что даже в отделе его никто не запомнил.
