– Пощады не будет! – Василько вошел в роль. – Ты плохой, а я хороший!
– Ой, помираю, помираю! – стонал Медведь, дрыгая ногами.
Остальные воины захлопали, засвистели. Кто-то крикнул:
– Вот это воин! Одним ударом великана свалил!
Константин наблюдал со стороны, и в глазах его светилась гордость пополам с грустью. Маленький еще, играет в войну… А вырастет – настоящую войну придется вести.
Солнце клонилось к западу, небо начинало розоветь. С дальнего шатра раздался звон бубенца – сигнал вечернего сбора. Дружинники стали расходиться по своим местам.
Василько спрыгнул с колоды, подбежал к отцу. Лицо раскрасневшееся, глаза блестят от восторга.
– Батюшка, а я, когда вырасту, стану в рати первым! – объявил он торжественно.
Константин присел на корточки, взял сына за плечи. Лицо его стало серьезным:
– Пусть так будет, сыне. Но знай – меч держать легко. Тяжелей – справу творить.
– Какую справу? – не понял мальчик.
– Узнаешь, когда время придет. А сейчас пора спать. Завтра домой поедем.
Они пошли к большому шатру, где была устроена княжеская опочивальня. Василько то и дело оборачивался, не желая расставаться с удивительным миром воинского лагеря.
– Батюшка, а дядька Медведь – он правда богатыря убил?
– Медведя спроси. Воины любят байки рассказывать.
– А Ратибор где? Хочу его увидеть!
– Ратибор в дозоре. Но увидишь еще. Он теперь твоим наставником будет – я договорился.
В шатре пахло кожей и воском от свечей. На походной кровати лежали мягкие меха. Василько улегся, но сон не шел – в голове все кружились картины дня. Воины, мечи, кони, хоругви…
– Батюшка, – сонно пробормотал он. – А когда я большой стану, у меня тоже будет своя дружина?
– Будет, сын. Если заслужишь. Спи теперь.
Но еще долго мальчик лежал с открытыми глазами, слушая ночные звуки лагеря – тихие голоса дозорных, покашливание коней, далекую песню у костра. И мечтал о том дне, когда и он сможет называться настоящим воином.
За стенками шатра ночная Вёкса мерно плескалась о берег, и этот древний шепот воды казался Васильку таинственной песней о будущих подвигах, дальних походах и рыцарской славе.
Пока что это была прекрасная игра, полная света и радости.
Скоро он узнает правду. Но не сегодня.
***
В тот год Василько прошел обряд пострига. Обычно князей постригали в три года, но из-за смерти матери, деда и других забот обряд отложили.
Собрались в домовой церкви. Епископ Кирилл в золотой ризе, отец в парадном платье, бояре, дружинники. Василько стоял в белой рубахе, волосы распущены до плеч.
– Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа…
Золотые ножницы блеснули. Прядь русых волос упала на серебряное блюдо. Епископ трижды обошел вокруг княжича, окропил святой водой.
– Отныне ты не дитя, но отрок, – возгласил владыка. – Время игр прошло, время учения настало.
Князь Константин взял сына за руку, вывел во двор. Там ждал боевой конь – не огромный, как у взрослых, но и не жеребенок. Гнедой, с белой звездой на лбу.
– Твой конь, сын. Имя ему – Ветер. Садись.
Дружинники подсадили. Василько ухватился за гриву, сжал ногами бока. Конь фыркнул, попятился.
– Не бойся! – крикнул отец. – Покажи, кто хозяин!
Но Ветер уже понес. Не галопом – рысью, но для семилетнего мальчика и это было испытанием. Двор, ворота, улица промелькнули мимо. Горожане шарахались в стороны.
«Упаду – позор на весь век», – мелькнуло в голове.
И тут вспомнились слова Ратибора: «Коня не вяжут, его ведут». Василько перестал судорожно цепляться, расслабился, почувствовал ритм скачки. И конь словно понял – перешел на ровную рысь, потом на шаг.
