Я говорила только хорошее.
Когда я писала это заявление, я не лукавила. Я была вне себя от горя, вдребезги разбитой.
Я была в шоке от того, что его больше не стало. Он во многом казался бессмертным; даже когда в последние годы он поблек, он казался чем-то, что никогда не умрет. Жизнь с ним была похожа на тюрьму, но при этом я чувствовала себя в безопасности. Скорбь и утрата вдохновили меня на эти слова. Но мне кажется, я уже не знала, что на самом деле чувствую и думаю, поэтому снова стала говорить то, что, как мне казалось, люди хотели от меня услышать. Я настолько долго вела себя таким образом, что уже не знала, что хочу сказать, а что должна. Все смешалось у меня в голове.
Только хорошее. Это я могла. Я дала слово.
И я долго держала свое слово.
Однако это обещание губило меня. Когда я взглянула на мир за стенами особняка, то увидела, что токсичные стандарты красоты, в попытке достичь которых я едва не покончила с собой, крепко пустили свои корни в этой культуре. Я видела, как молодые девушки наступают на те же грабли, что и я; что их чувство собственной ценности зиждется на внешней красоте, что они отчаянно ищут одобрения от других людей в виде лайков и кликов. Я думала о той девушке, которой я была когда-то, еще до особняка, до всего этого, – как бы я хотела, чтобы кто-то тогда сказал бы мне, что мне не обязательно ломать себя, чтобы уместиться в этот стандарт, для того чтобы быть привлекательной, заслуживающей внимания, любимой.
Я хочу рассказать реальную историю моего пребывания в особняке «Плейбой»: хорошее и плохое, мрачное и светлое. Я хочу рассказать честную историю своей жизни, которая является историей множества девушек и женщин, растущих с верой в то, что их ценность зависит от того, как они выглядят, и что другие люди могут дарить и отнимать их ценность как людей. Я хочу рассказать историю, которую хотела бы услышать в молодости, когда пыталась найти свой путь в мире; до того, как появилась на вечеринке, согласилась остаться и приняла решения, определившие мою жизнь.
На протяжении десяти лет я жила там, где самым важным было то, как мужчины воспринимают мою красоту и привлекательность. Ценность женщины заключалась в том, чтобы быть притягательной для мужчин, быть самой сексуальной, самой совершенной, самой доступной. Существовали четкие правила, касавшиеся лица, волос, макияжа, тела, одежды. А поскольку это была Америка Хью Хефнера, это значило быть самой блондинистой и самой худой. Также существовали весьма конкретные правила поведения. Я должна была вести себя определенным образом. Я должна была интересоваться определенными вещами. Я должна была быть покладистой. Уступчивой. Я должна была позволять людям прикасаться ко мне, небрежно, словно я была предметом интерьера. Я и была предметом интерьера. Я должна была возвращаться домой строго в определенное время. Я должна была посещать мероприятия с улыбкой на лице. Я должна была быть доступной во всех отношениях. У меня не было места для собственного мнения или мыслей, поэтому со временем я приучила себя отказываться от них. Я не могла сказать «нет». Точнее, могла, но, если бы я это сделала, мне пришлось бы уйти. Как говорил Хеф, ханжей никто не любит, и я могла сама решать, оставаться мне или уходить. После того как я побыла там некоторое время, выбора у меня уже и не оставалось.
В особняке всегда спрашивали: «Что вы предлагаете?» Это было место, где все делалось по принципу «ты мне, а я тебе». Вся сложность заключалась в том, чтобы держать в памяти все свои сделки. Хитрость заключалась в том, чтобы не отдать слишком много. В этом случае было очень легко проиграть.
