Гордо распрямив
плечи, Татьяна сделала глубокий вдох. Эти двое считали её поведение
безнравственным? Стыдились? А секундой ранее, и она сама едва не предала Никиту
и своё счастье. И ради чего? Ради эгоизма сына?
Сев в кресло, она закинула нога на ногу, собралась с мыслями
и, сделав вид, что обвинения ничуть её не задели, ответила сыну:
- В чём непосредственно ты меня обвиняешь? – казалось, что
идеальный маникюр заботил её больше, чем неприятный разговор. – В том, что я
влюбилась? Не ты ли не так давно сам желал найти мне любовника, причём,
молодого любовника. Я последовала твоему совету. Валера, что ты там топчешься?
Проходи, не стесняйся.
- Понятие «молодой» относительное, - сунув руки в карманы, Женя
топтал дорожку на паркете. – «Молодой» значит твой ровесник или чуть, мам, чуть
младше. Не старик, но и… А тут Никита! Да я когда вас увидел в том ресторане,
думал с ума сойду. Благо Юлька меня увела, а то я бы разбил рожу лучшему другу.
Да какой он мне после этого друг? Мам, - сын наклонился к ней, - ты, ты спишь с
ним? Нет, не отвечай, мне даже думать об этом тошно.
- Разве тебя это касается? Я не спрашиваю с кем спишь ты,
или спал между Мариной и Юлей. До недавнего времени никто из вас моей личной
жизнью не интересовался. Да и я оправдываться не намерена.
- Пап, ну хоть ты ей скажи! Скажи, что это полный бред.
- Танечка, - смотреть на то, как бывший мямлил, без усмешки
было невозможно, - в самом деле, это же нонсенс. Это ненормально. Это не просто
мезальянс, это аморально. Он ровесник нашего сына. Он к нам дом приходил ещё
ребёнком. Ты его борщом кормила, уроки делать помогала. Он в пионерском лагере
вместе с Женей… А сейчас, сейчас, получается, что он твой любовник? Он же
младше тебя на восемнадцать лет!
Атака, безжалостная и беспощадная, продолжалась.
- И вообще, я не намерен это терпеть, - воинственная поза
сына могла бы рассмешить, но не сейчас. Не тогда, когда сердце купалось в крови
от ран, что ей наносили некогда близкие люди. – Я настаиваю, нет, я требую,
чтобы ты немедленно, с завтрашнего дня взяла Юлю на работу и ввела её в курс
всех своих дел. Чтобы поставила её своим замом, пока.
- С какой стати?
- С такой, что рано или поздно, но твой бизнес достанется
мне. Так вот и научи Юлю… А ещё лучше просто перепиши все салоны на меня. И
машину, и квартиру. Мне так будет спокойнее. Кто знает, что на уме у Никиты.
А вот об этом говорить было не надо. Да, допустим, она не
знала, что на уме у Никиты, но прекрасно поняла, что на уме у её собственного
сына. Резко встав, Татьяна рассекла рукой воздух:
- Так, стоп! Это вы, вы говорите мне о нравственности?
Напомни, дорогой, сколько лет твоей нынешней жене? Тридцать пять, если я ничего
не путаю. Она всего на пять лет старше нашего сына, считай, ровесница. И как
она чувствует себя рядом со стариком? Или,
вернее будет спросить, как у тебя силёнок хватает? И что люди думают о таком
мезальянсе? А ты, - она повернулась к сыну, - какая разница в возрасте была у
тебя с Мариной? А Юля ещё младше. Так какое имеете право вы, оба, учить меня
морали?
- Таня, ну что ты сравниваешь? Это совсем другое.
- Другое? – скептически изогнутая бровь с доводом бывшего
была не согласна. – И в чём же это другое? Формально, одно и тоже: мужчина и
женщина с разницей в возрасте. Или ты считаешь, что позволено Юпитеру, не
позволено быку?
