Татьяну всегда удивляло, как лучшая подруга без настойчивых
расспросов могла вытащить из неё все тревоги? Наверное, это было чисто
профессиональное качество, свойственное только психологам. Хорошим психологам.
Когда они молчат, а ты говоришь. Открываешь душу. Так что ещё до прихода
курьера Валентина была в курсе всех дел.
- Нет, что ни говори, - подруга облизала ложку, - а
шампанское и торт лучшая еда на свете. А чего ты, мать, собственно, хотела? –
теперь ложка была направлена на Татьяну. – Чтобы тебе ковровую дорожку
расстелили? Чтобы по обе стороны от этой дорожки выстроились мужики и бабы и
осыпали тебя овациями?
- Мне это не нужно. Я хочу, чтобы меня оставили в покое,
чтобы не лезли в мою жизнь.
- Ага, конечно. С одной стороны, Женьку понять можно, ты его
мама. Ты его воспитала, взрастила, моральные нормы и принципы в его головушку
вложила. И сама же эти принципы нарушила. И он может говорить что угодно о том,
что желает тебя счастья с кем-то, но на деле ты его мама, мама, понимаешь? А
мама должна думать только о своём родном дитятке. И вообще, заниматься любовью
маме нельзя. Ни с кем. Это фу-фу-фу! А вот, с другой стороны, какого чёрта он
своего отца с собой потащил? Никак не может ваши руки отпустить и жить своей
жизнью.
- Я предоставила ему такую возможность.
Вкусный торт был разобран на атомы и молекулы, что разными
кучками были сдвинуты к краю, а сама Татьяна обрисовывала кончиком ложки контур
цветов в середине тарелки старомодного, но такого дорогого сердцу сервиза. С
наследством мамы расстаться не смогла.
- А с Никитой решила порвать?
- Да. Это единственный и правильный выход. Очень правильный.
- Возможно, - Валентина равнодушно пожала плечами. Но цепкий
взгляд подруги говорил об обратном. – Для тебя, для твоей совести. А мнение
Никиты тебя совсем не интересует?
- Нет.
- Конечно, куда как проще всё решить самой. Как мамочка.
Сжав зубы, Татьяна со злостью посмотрела на подругу. Хотела
задеть её, побольнее? Что ж, получилось.
- Я ему не мамочка!
- Вот именно! И Никита не мальчик. Он взрослый мужчина,
который сам вправе сделать свой выбор. И отбрось желание защитить его, уверена,
он в этом не нуждается. Больше того, поспорить могу, что он сам под удар
подставится, а тебя в сторону отпихнёт, - Валентина покачала головой и
сокрушённо вздохнула. – Вот не хотела, слово себе дала, что никакого
психоанализа, так нет же… Чёрт с тобой, но знай, я тебе счёт выставлю,
огромный. Танька, поставь себя на его место. Быть брошенным, без объяснений,
это больно. И подло. В любых отношениях есть двое. А если вмешивается кто-то
третий, не важно, родственник или сторонний человек, то только вам решать, как
с этим третьим поступить. Поговори с Никитой.
- Я подумаю.
- Думай, - Валентина кивнула, дотянулась до своей сумочки и
достала зеркальце и помаду. – Но к следующему сеансу ты должна выполнить это
домашнее задание, - она, как ни в чём ни бывала, поправляла свой макияж, - жду
отчёта в письменной форме.
- Алька, выключи эту нравоучительную опцию, - Татьяна
плелась за подругой, стараясь быть радушной хозяйкой и проводить гостью до
двери. – Обещаю, если Никита позвонит, то я поговорю с ним.
- Всё, я пошла, - Валентина наклонилась, оставляя едва
ощутимый поцелуй у щеки Татьяны. – Посуду сама помоешь, тебе полезно,
развеешься. Я буду звонить. И в среду жду в нашем кафе. А то, честно сказать,
тортик так себе.
