Боль от того, что, по сути, и бывший, и сын, оказались
правы. Современное общество, каким бы прогрессивным в плане развития технологий
не являлось, всё ещё было закостенелым и с моральными устоями, унаследованными
в ходе много векового развития, расставаться не спешило. Это мужчина мог
позволить себе взять в любовницы или жениться на женщине, гораздо моложе него
самого. А вот женщина, как бы молодо не выглядела, связаться с молодым парнем
не имела никакого права. Все сразу включали мораль.
Моралисты хреновы. Татьяна горько усмехнулась, народная
молва права в том, что в чужом глазу и соринку увидят, а в своём не то, что
бревна, плотины не разглядят.
И эта боль волчьей тоской прорывалась наружу. Заставила
сжаться в комочек и беззвучно рыдать, уткнувшись в подушку.
Боль до выжженной души. До полной апатии. До равнодушия и
одного единственного желания – остаться тут, в этой тёмной комнате навсегда;
никого не видеть и не слышать. Отгородиться ото всех.
На работу Татьяна не пошла. Впервые за всё время, что
владела сетью салонов. От традиционной встречи с лучшей подругой отказалась,
сославшись на недомогание. Что уж говорить о настойчивых звонках Никиты, на
которые она просто не обращала внимания. В шёлковой пижаме, состоявшей из топа на
тонких бретелях, свободных брюк и кардигана, валялась на кровати, уставясь в
одну точку на потолке. Отвечала только сотрудникам, и то холодно и сухо, по
существу. Согласилась подписать документы, но предупредила, что тому, кто их
привезёт, придётся стоять и ждать за дверью.
Поэтому, когда услышала настойчивую трель дверного звонка не
удивилась; потуже затянула узел на поясе кардигана и, сжав в руке бумажный
платочек, пошла открывать. Оставила дверь на цепочке, просто протянув руку в
дверной проём:
- Бумаги давайте, я неважно себя чувствую.
- Я вот сейчас тебе дам бумагами по голове. Открывай.
- Алька?
Увидеть лучшую подругу на пороге своей квартиры не ожидала.
Оправдываться не собиралась совершенно точно уверенная в том, что и распухший
нос, и синяки под глазами подтвердят плохое самочувствие.
- Кого ещё ты ожидала увидеть? Сегодня среда, и мы
поклялись, что никогда не изменим своим традициям. Только в крайних
обстоятельствах.
- Ну вот обстоятельства как раз и крайние. Прости, но тебе
лучше уйти, заразишься ещё.
- Цепочку снимай, - Валентина настойчиво толкнула плечом
дверь. – Это не заразно. Знаю я причину твоего, - она хмыкнула, - недомогания.
Случайно, клянусь, - оказавшись внутри подруга приложила руку к груди, но
раскаяния на её лице заметно не было, - клянусь здоровьем своих детей, что
совершенно случайно встретила вчера Женю. Мальчик сказал, - дамская сумочка
осталась в прихожей, а сама Валентина уже хозяйничала на кухне, - что его маме
требуется срочная психологическая помощь.
- Но ты же не консультируешь друзей и родственников?
Прислонившись плечом к стене, Татьяна наблюдала за подругой.
Как та уже поставила чайник на плиту и изучала содержимое пустого холодильника.
- Не консультирую. Я твоя подруга, и это на первом месте.
Так, ну тут всё понятно, ледяное эхо. Мой телефон в сумочке, давай, принеси
его.
- Зачем?
- Не задавай вопросы, делай то, что тебе говорят. Если бы не
твоя хандра, мы бы сейчас в нашем кафе сидели. Так вот, я не собираюсь даже
ради твоих проблем жертвовать этим удовольствием. Вино у тебя есть? – сдержать
улыбку было трудно. – Вот и отлично. Остальное – на мой вкус.
