Повороты судьбы и произвол. 1905—1927 годы - страница 63

Митинг открыл Василий Аверин, бывший рабочий Брянского завода, а в ту пору председатель Екатеринославского ревкома. Вначале выступили рабочие. Они резко критиковали Советскую власть, их главное обвинение сводилось примерно к следующему: Советская власть не выполняет своих основных, можно сказать, программных обещаний – земля крестьянам, фабрики рабочим. Затем на сцену поднялся Л. Троцкий в полувоенном костюме защитного цвета и военной фуражке. Говорил он около двух часов, естественно, без бумажки. Хотя речь его была посвящена обстановке на Юго-Западном фронте, он очень широко пользовался историческими обобщениями

и сравнениями. Помню, что вначале он сравнил положение, сложившееся на Юго-Западном фронте, и особенно вблизи Екатеринослава, с ситуацией перед разгромом Парижской коммуны, а затем очень ярко нарисовал картину расправы с коммунарами после падения Коммуны. До этого митинга я слышал об ораторском таланте Троцкого, но впечатление от его речи на Брянском заводе передать трудно. Л. Троцкий своей убежденностью, силой духа, глубиной и ясностью анализа сложившейся ситуации и возможных последствий ее развития кардинальным образом изменил настроение слушавших его рабочих. В конце речи он подробно и конкретно изложил, что необходимо делать. Тут же в цеху началась запись добровольцев в вооруженные рабочие отряды, записалось несколько тысяч человек. Эти отряды вместе с регулярными частями Красной армии на какое-то время остановили продвижение Добровольческой армии, что позволило провести перегруппировку сил, прекратить панику, организованно отвести фронтовые тылы. Юго-Западный фронт был спасен от, казалось бы, неминуемого разгрома. Я был свидетелем того, как один человек благодаря своим выдающимся организаторским способностям, ораторскому таланту и силе духа сумел коренным образом изменить почти безнадежное положение. Та первая встреча на Брянском заводе заняла особое место в моей памяти. Вероятно, это объясняется очень напряженной прифронтовой обстановкой в то время и неожиданным поворотом событий после выступления Троцкого. Несколько позже я узнал, какая огромная и сложная работа была проделана в первую очередь именно Троцким по организации регулярной армии, и понял, что вряд ли кто-либо другой смог бы выполнить ее в тех сложнейших условиях. Я как политработник Красной армии видел, насколько разнородные группы людей постепенно вливались в Красную армию: солдаты прежней царской армии, вновь мобилизованные рабочие и крестьяне, как правило, наспех обученные военному делу, красногвардейские и махновские отряды и даже мелкие банды и бывшие петлюровцы. Надо было подчинить эту разношерстную массу людей с самыми разными личными и групповыми интересами единой дисциплине ради достижения общей цели. Троцкий сумел это сделать, широко привлекая к руководству войсками офицеров царской армии.

Однако уже в 1919 году мне приходилось встречаться с «вояками» типа К. Ворошилова (о которых в то время никто не слышал), считавшими, что достаточно одного классового инстинкта, чтобы руководить армией. А в дальнейшем довелось читать книги и исторические статьи многочисленных фальсификаторов о выдающейся роли Сталина и Ворошилова в организации Красной армии. Много придется поработать будущим историкам и писателям, чтобы распутать сеть лжи, сплетавшуюся в течение почти 30 лет тирании Сталина и многих последующих лет, когда у власти еще оставались его выдвиженцы и почитатели. ХХ и ХХII съезды партии распутали в этой сети лжи лишь один узелок, и то не до конца.