Повороты судьбы и произвол. 1905—1927 годы - страница 62

На Украине одна деревня от другой находятся на расстоянии 2—3 километров. Двигаясь от села к селу, я замечал одну и ту же картину: в поле и огородах работали женщины, а возле изб бродили лишь дети да старики. Мужчин среднего возраста и молодых вообще не было видно. Невзгоды Первой мировой и Гражданской войны тяжелейшим бременем легли на крестьян. Я вышел на железнодорожное полотно и приблизился к водокачке. На горизонте я заметил массу скачущих всадников, видны были и тачанки. Я понял, что это должен быть какой-то отряд махновцев. Опасаясь быть захваченным махновцами, я лег на землю и спрятался между водокачкой и бревнами. Не прошло и десяти минут, как по дороге пронеслись несколько сот махновцев. Они мчались с шумом, что-то кричали, пели песни, а в руках у некоторых были черные знамена. По этим знаменам я и узнал, что это махновцы. Я поднял голову только тогда, когда шум отдалился и затих. Махновцы были одеты в синие шаровары, как и петлюровцы, куртки у них были темно-коричневого цвета, перепоясанные широкими ремнями. Сбоку на этих ремнях висели шашки и маузеры. Я с большой осторожностью поднялся. Затем снова зашагал по шпалам. Мне было ясно, что махновцы двигались к городу Александровску.

Снова передо мной необозримые украинские степи. Стояла какая-то зловещая тишина, только трещали кузнечики да летали бабочки. Становилось жарко. Я снял тужурку, завернул в нее свой наган и быстрее зашагал по шпалам. 15 июня я добрался до станции Синельниково. Это большая узловая станция. Все железнодорожные пути были забиты составами. Я узнал, что 7-я дивизия находится в Синельниково и ее штаб разместился в вагоне, на рельсах. Меня в штабе встретили с радостью, некоторые предполагали, что я попал в плен либо к махновцам, либо к петлюровцам. В дивизии появился новый комиссар Иванов, присланный из Москвы вместо заболевшего Брауде. Я рассказал новому комиссару о моих приключениях, связанных с заготовкой продовольствия. Военком рассмеялся и сказал: «Хорошо, что остался живым, тебя уже здесь хоронили». С моей души свалился тяжелый камень. Вечером было созвано совещание политотдела дивизии. Комиссар выступил с сообщением о положении на фронтах. На стенке вагона висела карта, на которой красными флажками было отмечено расположение армий на всех фронтах. Особо тяжело было на Юго-Западном фронте: Добровольческая армия заняла значительную часть юга России и Украины, Врангель укрепился в Крыму, активизировали свои действия махновцы. Уже к концу заседания политотдела в вагон вошел командир Заднепровской дивизии Дыбенко. Он сообщил, что штаб махновцев отказывается выполнять распоряжения командования Красной армии, что махновцы добиваются полной самостоятельности. Дыбенко сказал, что белогвардейцы основательно потрепали бригаду Махно, после чего эта бригада без согласования с командованием покинула свои позиции, оголив правый фланг 13-й армии. Дыбенко назвал это предательством. С этого момента начался полный разрыв между махновцами и Красной армией. Далее Дыбенко сообщил, что командование фронта решило послать отдельные части в район Екатеринослава. Две роты нашей дивизии должны были срочно, налегке, даже без походных кухонь, идти к Екатеринославу и присоединиться к частям, защищающим город. Я был направлен с этими ротами. Двадцатого июня мы подошли к днепровскому мосту в райне Нижнеднепровска. Оборона города держалась в основном на артиллерийском дивизионе, которым командовал Пиня Миркин (Павлов). Этот небольшого роста широкоплечий крепыш был опытным артиллеристом и умелым командиром. Но положение быстро ухудшалось из-за малочисленности частей, оборонявших подходы к Екатеринославу. Добровольческая армия приближалась к Екатеринославу, части Красной армии в этом районе беспорядочно отступали. Создавалось очень тяжелое положение для всего Юго-Западного фронта со всеми тылами. Изменить ситуацию можно было только быстрым введением в боевые действия любых дополнительных боеспособных вооруженных формирований. Большая часть рабочих Екатеринослава (а это несколько десятков тысяч человек) отказалась от активной поддержки частей Красной армии. В это время на военном самолете в Екатеринслав прибыл Л. Троцкий, председатель Реввоенсовета республики. На Брянском заводе был срочно организован митинг, куда направили своих представителей все заводы города и военные части, находившиеся в районе Екатеринослава. Несколько человек, среди котрых оказался и я, были направлены на митинг от 7-й дивизии. В одном из цехов завода собралось около 3 тысяч человек, примерно столько же расположилось снаружи цеха. В этом цеху была небольшая сцена, предназначенная для выступлений рабочей самодеятельности.