Агафье что-то этой весной нездоровилось. Она уже обращалась за помощью к местной лекарке Лукерье, выпила все ее снадобье, теперь решила сутки пить лишь святую водичку.
– Федюня, внучек, сходи к батюшке за водичкой святой. Что-то мне не можется, – Агафья протянула мальчику небольшую глиняную бутылку. Мальчишка проворно подбежал к бабушке, взял бутылку и опрометью бросился из хаты.
«Лишь бы Феденька смог добраться до церкви, воды уже полно кругом. Весна в этом году дружная, скоро и весь снег растает», – размышляла Агафья, поглядывая в оконце. А Феденька в это время, обрадованный тем, что бабушка позволила надеть Дашкины валенки с бахилами, стоял у ручья с Ефимкой, пытаясь выиграть «сражение». Оба изодрали свои пальчики, отламывая толстую, старую кору на вербе, стоявшей тут же у ручья, бросали свои «кораблики» в ручей и наблюдали, чей быстрее скроется под горкой и не застрянет у берега.
Ефимка был старше Федьки почти на год, но никогда не обижал друга, всегда во всех затеях были на равных. Вот и сейчас, отломив большой пласт коры (это было редкой удачей), Ефимка предложил Федяне покопаться в карманах бабушкиной жилетки. Бабушка одела внука поверх всего в свою жилетку, да еще подвязала платком.
– Может, какой лоскуток или клочок бумаги завалялся? – глаза Ефимки горели. – Ты, Федяня, заверни туда мокрого снега и положи на мою «баржу», посмотрим, как она пойдет груженая.
Чтобы добраться до карманов бабушкиной жилетки, Феде надо было наклониться почти до самых бахил. Он залез в один карман, там ничего не было, наклонился ко второму – и замер в испуге.
– Что ты, Федянька, что там такое? – настороженно спросил друг.
– Все, Ефимка, быть мне битому сегодня, – Федя в отчаянии собрался уже плакать.
– Да что с тобой? – еще больше заволновался Ефимка.
– Бабушка меня в церковь послала за святой водичкой, а теперь она уже закрыта, – слезы уже приготовились к выходу из зеленоватых глаз.
Ефимке никак не хотелось, чтобы другу влетело, тем более, и он виноват в случившемся: ведь именно он окликнул спешившего друга, предложил ему это интересное занятие. А солнце улыбалось с высоты, растопило своей широкой улыбкой придорожный снег. Вода прибавила и с большей силой устремилась вниз, чтобы пополнить темные воды речки Красной.
– Федяня, давай твою бутылочку, – обрадовался находчивости Ефимка.
– Зачем она тебе?
– Загляни вон в ту канавку, там водичка такая прозрачная, снег еще над ней лежит. Давай я лягу на край и наберу полную твою бутылку. Пусть твоя бабушка пьет на здоровье!
– А разве так можно?
– Можно, если не хочешь трепки хорошей получить, – улыбнулся Ефимка. – Да ты не бойся, я никому не скажу.
Федька домой прибежал весь мокрый: было жарко от яркого весеннего солнца, да и ноги все же промочил. Бабушка обрадовалась, что внуку удалось-таки пробраться к церкви, она поставила бутылку на печку: пусть водица согреется.
Три дня Федя никуда не выходил: не пускала бабушка. Утром и вечером она трогала дрожащими губами детский лобик, качала головой и отсылала внука на печку. Вновь ходила к Лукерье за травой, кипятила воду и поила мальчика чаем.
В воскресенье пошла в церковь на службу попросить Господа о здравии Феденьки и всех остальных родных ей людей. После службы подошла Агафья к батюшке Анатолию на исповедь: чувствовала свою вину в том, что Феденька занемог. Местный поп уважал эту женщину, знал, сколько ей довелось испытать в жизни, иногда помогал ей, чем мог.
