— Ты видишь её? Видишь?
— Да!
Мужские голоса неумолимо приближались. Хорк и его дружки волков явно не боялись. В отличие от меня. Даже если страшная сказка окажется правдой… Чего можно ожидать от зверя, когда и люди хуже животных?
— Малышка, почему же ты убегаешь от нас? — Хорк ласково пропел, довольно осклабившись, когда увидел меня.
Всё ещё рыдая, прикрылась руками: рваная рубашка сильно оголяла меня. Я сжалась в комок, зная, что последует дальше. Подтянув к себе здоровую ногу, даже не пыталась бороться. Это бессмысленно.
Я подвела всех. Я подвела Эйгиля, подвела брата. Подвела саму себя.
Мужские горячие пальцы коснулись раненой ноги, сдвигая вверх подол рваной нательной рубашки. Ткань неторопливо собиралась складками, оголяя кожу. Хорк с наслаждением гладил мою ногу, едва царапая ногтями
— Глупая пташка, не стоило тебе бежать… Вот, ногу повредила. Как мне теперь тебя в деревню возвращать? А, Кара? — рука Хорка стиснула мое колено, отчего я болезненно вскрикнула. — Или нам остаться здесь? В лесу? Утро будет ещё не скоро, — склонившись ко мне, Хорк почти нежно коснулся второй рукой моей щеки, убирая слипшуюся от воды прядь волос.
Вой волка усиливался. Он был каким-то странным, злобным и утробным. Недовольным.
— Боишься диких зверей? А меня не боишься, Кара? — пальцы нетерпеливо забирались под рубашку. Вот уже коснулись бедра. Я вздрогнула от омерзения. — Боишься? Правильно, Кара, бойся. Меня бойся!
Я прикусила губу, сильнее прижимая руки к лицу.
Мне никто не поможет. Никто!
Мне никто не поможет!
Никто…
Я уже чувствовала гадкое смрадное дыхание, отдающее хмелем, ещё чем-то кислым. Мне вдруг показалось, что уж лучше бы сгинуть в пасти волка настоящего или волшебного, чем отдаться в лапы Хорка.
— Глупая пташка…
Почти сроднившись с деревом, старалась хоть чуточку отползти. Парень вцепился в мои запястья, вынуждая убрать руки от груди. Мало Хорк караулил на реке, жадно разглядывая меня каждое утро. Теперь, когда я была в его руках, он мог не только на меня смотреть, но и трогать. Перехватив мои запястья свой крепкой ладонью, второй рукой рванул на себя жалобно затрещавшую рубашку. Мне хотелось выть подобно волку и также печально, с надрывом, как рвалась ткань. Я жмурилась, даже не желая открывать глаза и смотреть в лицо настоящему чудовищу.
Жадное прикосновение к груди вырвало у меня крик, полный горечи и безысходности.
— Нет! Оставь меня!
От хлёсткой оплеухи щека отозвалась болезненным жаром, а голова дёрнулась так, что я с силой приложилась затылком о ствол дерева и громко застонала от боли. Теперь Хорк не сдерживался.
Вой.
Он напоминал поток шумной реки. Будто сюда бежал не один волк, а целая стая. Вой дробился эхом и стал таким зловещим, что Хорк и его дружки притихли.
— Что это?
— А я знаю? — перепуганный мужской голос вызвал у меня внезапное злорадство. — Волки… Волки так не воют.
Все еще не смотря на Хорка, с силой жмурилась, моля Богов, чтобы все это закончилось как можно быстрее. Волк ли, Хорк ли…
Хруст ломаемых веток напоминал треск ломаемых костей. Что-то большое и шумное выбежало из леса.
— Боги! Хорк, бросай эту дуру и бежим!
— Что?
— Ты только посмотри на него… Только посмотри! — мужской крик отдавал страхом, смертельным и пугающим. — Оставь ты её! Бежим, пока целы!
— Ох, ты ж!
Хорк без раздумий бросил меня. Он и его дружки торопливо убегали прочь. Я слышала их перепуганные вопли и топот ног.
