Прекрасные маленькие глупышки - страница 4

– Большего – в чем? – не унималась я.

Он нервно поерзал в кресле, и на гладком лбу обозначилась морщина.

– Более высокую зарплату, более короткий рабочий день, больше выходных…

– О, – задумчиво произнесла я. – Разве это так уж плохо?

Папа подавился чаем. Его глаза чуть не вылезли из орбит, и он потянулся к салфетке. Мама послала мне предостерегающий взгляд.

– Все в порядке, все в порядке. – Чарльз снова издал смешок. – Вы совершенно правы, Элизабет. Нет ничего плохого в том, чтобы хотеть большего, но это необходимо заработать. Так уж устроено общество. Нельзя просто получить все на тарелочке с голубой каемочкой. Тот, кто упорно трудится, заслуживает вознаграждения, а эти ребята не хотят работать как следует. Это понятно? – осведомился он с улыбкой, которая, несомненно, казалась ему доброй.

– Но я читала в газете, что вы сами унаследовали свой бизнес от отца, – заметила я с искренним любопытством: интересно, осознавал ли он, насколько лицемерны его слова?

На какую-то долю секунды его лицо исказилось от ярости, и от этого приятные черты стали уродливыми. Я в ужасе отшатнулась. Но Чарльз быстро взял себя в руки и нацепил обратно любезную улыбку. Вместо того чтобы ответить на мою реплику, он со смехом повернулся к моему отцу:

– Похоже, у вас в семье выросла маленькая коммунистка!

– Уверяю вас, ничего подобного. Она понятия не имеет, о чем болтает, не так ли, Элизабет? – Я открыла рот, чтобы возразить, но папа продолжил: – Чарльз, почему бы нам не удалиться в мой кабинет, предоставив леди возможность закончить чаепитие?

Не вымолвив больше ни слова, он увел Чарльза из оранжереи, и я осталась с мамой и тетей Клэрис. Я протяжно вздохнула и принялась обмахиваться салфеткой. В оранжерее, кажется, совсем не осталось воздуха.

– Ну, вроде бы все прошло хорошо, – весело заметила тетушка, и я мрачно взглянула на нее. – О, не унывай! В любом случае он тебе не понравился. А теперь, может быть, обсудим художественную школу?

– Элизабет, ступай в свою спальню и принимайся за уборку. Ты там устроила жуткий беспорядок, – сурово распорядилась мама, проигнорировав тетю Клэрис. – И если там нужно снова натереть пол, ты сделаешь это сама! – бросила она мне вслед.

Стоя на коленях, я подбирала с пола крошечные осколки стекла и бросала их в мусорное ведро. Буклет Художественной школы Святой Агнессы все еще лежал на моей кровати, и я снова взяла его в руки. С обложки ко мне взывал океан. Как я хотела бы увидеть его воочию, почувствовать песок под босыми ногами, взобраться на вершину утеса и вдохнуть соленый морской воздух… Я закрыла глаза, пытаясь представить себя там. Я никогда не бывала на взморье, только видела его на картинках. Мечта всей моей жизни – хоть раз взглянуть на необъятную воду. Вздохнув, я смела последние осколки стекла в ведро и плюхнулась на кровать, чтобы снова пролистать брошюру.

Я все еще рассматривала фотографии, когда дверь открылась и на пороге возникла мама.

– Я же велела тебе убрать беспорядок, – строго сказала она. Я соскочила на пол и принялась стирать краску, но она лишь вздохнула. – Оставь. Отец хочет побеседовать с тобой в кабинете.

Я поднялась и пошла вниз, чувствуя, как сердце уходит в пятки. Остановившись перед дверью, я собралась с духом. «Что бы ни случилось… У меня все хорошо, все должно быть хорошо, все будет хорошо», – тихо пропела я. Это мантра, которая всегда, с самого раннего детства, помогала мне достичь равновесия. Я снова повторила эти слова, быстро успокоилась и постучала в дверь.