Прекрасные маленькие глупышки - страница 5

Из кабинета донесся голос отца – он приглашал меня войти. Я толкнула дверь и бочком прошла внутрь. Я редко бывала в его кабинете и теперь окидывала взглядом полки красного дерева с одинаковыми томами в кожаных переплетах, которые тянулись вдоль стен. В воздухе витал табачный дым; на столике стояли два пустых бокала, рядом – пепельница, в которой еще тлели два окурка сигар. Отец сидел за письменным столом, с серьезным видом перебирая бумаги. Он не взглянул на меня, и я неловко замялась, не рискуя подходить.

– Чарльз уже ушел? – спросила я непринужденно. Его глаза наконец встретились с моими – серые с зелеными, – и он задержал на мне долгий изучающий взгляд.

– Да, Чарльз ушел, – наконец сказал он, сложил бумаги и хлопнул по стопке. – Ты ему очень понравилась, несмотря на твои попытки все испортить.

– Папа, я вовсе не пыталась что-то испортить, – начала я, но он поднял руку, и я умолкла.

– Чарльз – настоящий джентльмен. Он не хочет торопить тебя и с пониманием отнесся к тому, что, вероятно, имеет смысл подождать с женитьбой до следующего года. И он порекомендовал превосходный пансион благородных девиц[1], в котором ты могла бы поучиться в оставшееся до свадьбы время. – Папа посмотрел в календарь на своем столе и пролистал страницы. – Таким образом, у тебя будет восемь месяцев на подготовку.

– Подготовку к свадьбе? – В ушах шумело, голова кружилась, и меня охватила паника. – Уж не хочешь ли ты сказать, что он сделал предложение?

– Сделал. И я его принял от твоего лица. Чарльз будет прекрасным мужем, а из тебя, я уверен, получится превосходная жена – после обучения в пансионе.

– Мне девятнадцать лет. Не слишком ли поздно для пансиона благородных девиц? К тому же я не хочу выходить замуж за Чарльза Бонэма. Я хочу…

– Я знаю, чего ты хочешь, Элизабет. Ты хочешь стать художницей, мечтаешь о славе и богемной жизни. Но у тебя нет таланта, и твои мечты далеки от реальности. Так что советую тебе всерьез отнестись к роли не художницы, а жены.

Он подался вперед, желая убедиться, что я все поняла. Но я, совершенно ошеломленная, безвольно застыла посреди комнаты. Отец всегда был довольно суровым, но я не могла поверить, что он пообещал меня кому-то, не посоветовавшись со мной. Я все еще пыталась подыскать слова, когда дверь распахнулась и в кабинет ворвалась тетя Клэрис в сопровождении мамы.

– Прости, Артур, я пыталась остановить ее… – начала оправдываться мама, но тетушка перебила ее.

– Что за вздор? – она громогласно обратилась к отцу, нацелив на него свою трость. – Ты же не собираешься выдать Элизабет замуж за этого ужасного человека?

– Это не твое дело, Клэрис. Есть определенные вещи, которые принадлежат только мне, и в их числе – мои дети, – заявил он, нахмурившись. – Я буду решать, что для них лучше, и никакие твои деньги этого не изменят.

– Но это вовсе не лучше для меня! – возразила я.

Отец насмешливо взглянул на меня.

– В самом деле? – он приподнял бровь. – У тебя есть другой план, как содержать себя? Какой разумный отец позволит дочери сбежать к радикальным художникам-социалистам?

Я открыла было рот, чтобы переубедить его, но не смогла произнести ни слова – у меня перехватило дыхание. Казалось, мой мир съеживался с каждой секундой, и тяжесть происходящего давила на грудь.

Тетя Клэрис сделала шаг вперед и положила руку на мое плечо. Я слегка расслабилась от этого прикосновения.