****
Прошло ещё полтора бесконечных часа, прежде чем из того клятого кабинета вышли люди, и нас пригласили войти вместо них.
«Господи, неужели…»
Мы с Валентиной Ивановной вкатили в очень просторный кабинет бабушку и там ей измерили давление и температуру.
В основном говорили с соседкой, а я стоял в сторонке и смотрел в окно, сам не зная, что же я пытаюсь там разглядеть. Все те разговоры, в которые я не особенно вслушивался, в итоге привели к окончательному диагнозу: пневмония. Нам объяснили, что лежачие или мало подвижные люди, тем более старики, могут запросто подхватить болячку, которая, казалось бы, не может к ним прицепиться.
Валентина Ивановна как будто бы не удивилась итогу, а вот я всё ещё отказывался в это поверить. «Бред. Просто бред», – не переставал я твердить себе. Отрицание плохого во всей своей, мать её, красе.
Мой поток гневного отрицания прервала просьба женщины, говорившей с соседкой.
– Как тебя зовут?
– Что?
– Зовут тебя как? – повторила она свой вопрос, улыбаясь.
– Артём.
– Так, Артём. Тебе нужно будет сбегать в аптеку. Знаешь где здесь рядом аптека?
Да откуда ж я мог знать?!
– Нет. – Я помотал головой.
–Так, ну ладно.
Женщина объяснила мне, где там неподалёку аптека и я вроде бы запомнил.
Нам сказали очевидное (по большей части, для соседки, я же каждую минуту хранил надежду, что до этого не дойдёт): необходима госпитализация. А значит, нужно будет купить кое-что в аптеке. Памперсы для взрослых. Валентина Ивановна сказала, что побудет здесь и подождёт меня, а заодно поговорит с врачами. Она дала мне тысячу рублей (из тех денег, что относились к бабушкиной пенсии), а та женщина ещё раз объяснила, где аптека.
Я направился к выходу, где девушка открыла для меня дверь, и я выбежал в прохладную тьму улицы, подгоняемый страхом. Бояться чего-либо мне ещё тогда было не свойственно, но, чёрт возьми, кем я был? Девятнадцатилетним пацаном, который всё ещё обожает смотреть детские мультфильмы и дурачиться со своими друзьями. Конечно же, я мог испытывать чёртов страх! Впрочем, ладно. Меня в этом никто и не обвиняет.
На улице всюду летал назойливый пух, который в рыжем свете фонарей казался чем-то, как ни странно, красивым и успокаивающим. Я добежал до подземного перехода, спустился по лестнице вниз и резко затормозил. Место больше напоминало грёбаный лабиринт, чем подземный переход. Куча поворотов и лестниц. Мне не с первой попытки удалось добраться до нужной стороны улицы. «Наконец-то», – подумал я, увидев горящую зелёным вывеску аптеки. Я зашёл внутрь, не без смущения попросил то что мне было сказано купить, радуясь тому, что запомнил размер, и купив, побежал обратно.
Разумеется, и обратно я вернулся не с первой попытки.
****
Я вернулся, и не самая любезная женщина проводила нас до последнего этажа. Хотел бы я написать в палату, но здесь я честен, так напишу как было: просто в коридор. Да, бабушку разместили прямо в не очень широком коридоре, вдоль стен которого были расположены и другие пациенты на узких кроватях. «Да вы шутите», – подумал я тогда. Мне казалось такое размещение неприемлемым, но другого варианта на тот момент не было. Лишь утром бабушку перевезли в нормальную палату. Но на работников больницы я не жалюсь; кровати в том коридоре были чистые, аккуратно застеленные, да и за всеми кто там лежал вели постоянное наблюдение медбратья и медсёстры.
