Коммандер Кайл Реннер сидел в своей каюте, уставившись в стакан с темной, горькой жидкостью, которую с натяжкой можно было назвать кофе. На столе перед ним светились голографические отчеты – предварительные анализы доктора Мори. Слова сливались в бессмысленный поток: «неизвестная органическая матрица», «эксцеллюлярная ДНК с признаками химерного слияния», «энергетическая сигнатура, соответствующая гипотетическим частицам темной энергии», «когнитивно-деструктивное пси-излучение низкого фона». Суть была проста: слизь с «Персефоны» была чем-то абсолютно чуждым, биологическим оружием кошмарного уровня, способным не только физически трансформировать, но и сводить с ума.
И этот шепот… Доктор Мори выделил его из помех связи. Спектрограмма выглядела как безумный узор, не поддающийся расшифровке, но при прослушивании… Кайл нажал кнопку. Тихий, многоголосый шепот заполнил каюту. Не слова, а ощущения: ледяной ужас, бездонное отчаяние, древнее, непостижимое равнодушие ко всему живому. «Ph'nglui mglw'nafh Cthulhu R'lyeh wgah'nagl fhtagn…» – пронеслось в потоке звуков, заставив Кайла резко выключить запись. Сердце бешено колотилось. Этот шепот звучал в его кошмарах еще до Нифльхейма.
Он откинулся в кресле, закрыв глаза. За веками снова всплывали образы: щупальца, хватающие Дженкинса, искаженное лицо Торреса за треснувшим визором, холодные зеленые глаза Элизы Вейн. «Истина гораздо глубже и темнее». Что она знала? Почему молчала? Аэльдар… Долгожители. Ходячие легенды. Говорили, они помнят времена, когда человечество еще копошилось в пещерах. Значит ли это, что они сталкивались с этим раньше?
Резкий сигнал связи вырвал его из раздумий. На экране – старший научный офицер, доктор Мори. Ее лицо, обычно спокойное и сосредоточенное, было серым, под глазами – темные круги. Она выглядела так, будто не спала с момента возвращения с Нифльхейма.
«Коммандер, вам нужно в лабораторию. Срочно. С артефактом… что-то происходит. И с Райли…» Голос ее дрожал.
Райли. Младший техник из отряда «Браво», который помогал эвакуировать немногие уцелевшие образцы с орбиты Нифльхейма. Кайл сорвался с места.
Лаборатория «Фобоса», обычно стерильная и упорядоченная, напоминала поле боя. Оборудование было отодвинуто к стенам, оставив свободным центр, где под мощным энергетическим куполом содержался главный «трофей» с мертвой станции – фрагмент стены с одним из тех самых невозможных следов когтей. Рядом с куполом, привязанный к креслу ремнями, бился в истерике техник Райли. Его глаза были дикими, полными нечеловеческого ужаса, слюна текла по подбородку. Он выл, выкрикивая обрывки фраз:
«…оно придет! Оно знает! Оно всегда знало! Иа! Шуб-Ниггурат!»«…они в стенах! В стенах! Шепчут! Не дают спать!» «…смотри! Смотри на линии! Они движутся! Извиваются!»
Двое санитаров с трудом удерживали его, вкалывая седативные. Но препараты, похоже, действовали слабо. Доктор Мори стояла рядом, бледная, с планшетом в дрожащих руках.
«Что случилось?» – рявкнул Кайл, перекрывая вопли Райли.
«Артефакт, коммандер», – Мори показала на купол. «Мы… мы пытались сканировать его на квантовом уровне. Чтобы понять структуру искаженного материала. Когда включили сканер глубокого проникновения…» Она сделала глубокий вдох. «Он… ожил. Не физически. Но пси-эманации усилились в сотни раз. Концентрат чистого кошмара. Райли был ближе всех… Он вгляделся в след…» Она замолчала, глядя на бьющегося техника. «Он не первый. Трое из группы биологического анализа, работавшие со слизью, впали в кататонию. Они просто сидят и смотрят в пустоту, шепча те же… звуки».
